Странное место – ни боли, ни шума, ни пыли… Краски утихли и звуки бессмысленно-серы. Мы ничего не теряли, но что-то забыли. Вытекло досуха чувство пространства и меры. Умерло время: ни солнца, ни завтра, ни срока… Плещется в Лете безумная рыба Однажды. Здесь бесконечно никак и слегка одиноко. Лодкой Харона назначен кораблик бумажный. Пеплом рассыпалась мёртвая фраза «как прежде»… Странно не помнить любви и не ведать сомнений? Там, где кончается всё, безнадежна надежда. И - ни страстей, ни эмоций. Лишь тени и… тени.
Жизнь пролетает со свистом, без шума и пыли... Ночью, мы знаем, все кошки бессмысленно-серы. Сказки заводят, налево идя, «Жили были...» В тысячный раз! Соблюдать им пора чувство меры! Сдохло пространство – поля, перелески, озёра… Плещется в Лете безумная рыба Однажды – Летом, весной и в студёную зимнюю пору. Авианосцем назначен кораблик бумажный. У Валтасара слова запылали «А дальше?» Те же слова - на камнях и развалинах Рима... Там, где кончается всё, нету места для фальши. Суть обнажается ясно и неумолимо...
и очень поэтично.
Жизнь пролетает со свистом, без шума и пыли...
Ночью, мы знаем, все кошки бессмысленно-серы.
Сказки заводят, налево идя, «Жили были...»
В тысячный раз! Соблюдать им пора чувство меры!
Сдохло пространство – поля, перелески, озёра…
Плещется в Лете безумная рыба Однажды –
Летом, весной и в студёную зимнюю пору.
Авианосцем назначен кораблик бумажный.
У Валтасара слова запылали «А дальше?»
Те же слова - на камнях и развалинах Рима...
Там, где кончается всё, нету места для фальши.
Суть обнажается ясно и неумолимо...