…На сушу тихо выбралась любовь И растворилась в воздухе до срока… В Высоцкий «Баллада о любви»
Пианист убегает по клавишам От своей неизбывной тоски, А в конце прибегает раскланяться, Поцелуем коснуться руки. В ней цветы и записка любовная. Пианист мимоходом прочел: «Вы простите, но Анна Петровна я…» И подумал: «А я здесь при чем?» Уходил музыкант тяжкой поступью Отдохнуть в черно-белые сны. Вся семья его – кошка бесхвостая С фотографией бывшей жены. Возвращалась поклонница в Бронницы, Напевала какой-то хорал, Понимая, что поезд не тронется, А скорее уедет вокзал. Электричка стояла под звездами, На балконе не спал пианист, И любовь, растворенная в воздухе, То ли ввысь их звала, то ли вниз.
Целовал пианист с легким трепетом руки, губы и что попадёт. Бормотала поклонница где-то там о сынишке - любителе шкод. Пианист недовольно поморщился: - Ну, а я-то, простите при чём? Труп артиста назавтра уборщица обнаружила под кумачом.
Обнаружила в доску избитого. У нее были счеты свои С поцелуев огромным любителем И ваще Ахиллесом любви. Но была она женщина славная, И сынку позванила тотчас. "Твой отец послан в дальнее плаванье, И воротится он не при нас".
Электричка стояла под звездами, словно белый концертный рояль. И, подумав немного: "Не поздно ли?", "эту темно-вишневую шаль" он играл на промасленных клавишах убегающих в небо путей. Электричка пугалось: "Раздавишь, ах!". и глазищами, неба синей, семафорила - надо, мол, в Бронницы, контролеру билет приготовь... И звала пианиста в бессонницы растворенная в пальцах любовь...
Электричка стояла под звездами, Пианист на балконе играл, Звезды зрели и падали гроздьями, Уходили аккорды в астрал. А поклонница в белом беретике На аккорды писала слова На измятом от счастья билетике, И кружилась ее голова. Погуляла она по перрону всласть, Рядом поезд пошел в Салават. А ее электричка не тронулась, Видно, стрелочник был виноват.
Улетали аккорды неистово в ненасытную бездну ночей; Город просто кишел пианистами, не считая ещё скрипачей! И неслась барабанная конница в пустоту ускользающих лет – Так, что с нашей наивной поклонницы то и дело срывало берэт. И пила она, словно Констанция, сладких звуков губительный яд…
Пусть на всех полустанках и станциях в честь неё электрички стоят!
Электрички стояли на станциях, Пианисты не спали во тьме, И поэты стихи декадансово Посылали на крышу Луне. Скрипачи целовали гармонию, Трубачи выдували шары, А она поливала бегонию И метлой очищала миры. Звезды падали в руки поклонницы, Звуки падали в звездную пасть. Бог, не дай ей на станции Бронницы В оркестровую яму упасть.
Бубен громко стучал, словно конница, убегавшая осенью вдаль. Пианиста лобзала поклонница, целовался со скрипкой рояль. Трепетала от страсти бегония, заприметив зурну, ей под стать. Должен каждый во время симфонии что-нибудь как-нибудь целовать))
Звали всадницу Анной Петровной, и говорила она: "Милый друг, в этой коннице - все чистокровны-и, и не задница, стало быть, - круп!" Вскипятила (зачем-то) все шпатели, заложила за ухо лорнет. И, подумав немного: "А надо ли?", расстегнула на бубне корсет)
Посмотрели мы с Сашей на всадницу, Что сварганил какой-то Брюллов: Вот она – поцелуев рассадница И рассадница ласковых слов. "Где она проживает, проказница?" – Саша гиду вопрос задает. "А какая вам, мальчики, разница?» – Разве я чем-то хуже нее?"
А эпиграф можно было бы, пожалуй, дополнить:
"Пока я был на самом верху,
Она с кем-то спустилася вниз..."
Мне очень понравилось, Юрий.
Спасибо. )
руки, губы и что попадёт.
Бормотала поклонница где-то там
о сынишке - любителе шкод.
Пианист недовольно поморщился:
- Ну, а я-то, простите при чём?
Труп артиста назавтра уборщица
обнаружила под кумачом.
У нее были счеты свои
С поцелуев огромным любителем
И ваще Ахиллесом любви.
Но была она женщина славная,
И сынку позванила тотчас.
"Твой отец послан в дальнее плаванье,
И воротится он не при нас".
словно белый концертный рояль.
И, подумав немного: "Не поздно ли?",
"эту темно-вишневую шаль"
он играл на промасленных клавишах
убегающих в небо путей.
Электричка пугалось: "Раздавишь, ах!".
и глазищами, неба синей,
семафорила - надо, мол, в Бронницы,
контролеру билет приготовь...
И звала пианиста в бессонницы
растворенная в пальцах любовь...
Пианист на балконе играл,
Звезды зрели и падали гроздьями,
Уходили аккорды в астрал.
А поклонница в белом беретике
На аккорды писала слова
На измятом от счастья билетике,
И кружилась ее голова.
Погуляла она по перрону всласть,
Рядом поезд пошел в Салават.
А ее электричка не тронулась,
Видно, стрелочник был виноват.
в ненасытную бездну ночей;
Город просто кишел пианистами,
не считая ещё скрипачей!
И неслась барабанная конница
в пустоту ускользающих лет –
Так, что с нашей наивной поклонницы
то и дело срывало берэт.
И пила она, словно Констанция,
сладких звуков губительный яд…
Пусть на всех полустанках и станциях
в честь неё электрички стоят!
Пианисты не спали во тьме,
И поэты стихи декадансово
Посылали на крышу Луне.
Скрипачи целовали гармонию,
Трубачи выдували шары,
А она поливала бегонию
И метлой очищала миры.
Звезды падали в руки поклонницы,
Звуки падали в звездную пасть.
Бог, не дай ей на станции Бронницы
В оркестровую яму упасть.
Скрипка плакала в этот момент!
Должен каждый во время симфонии
Только свой целовать инструмент
убегавшая осенью вдаль.
Пианиста лобзала поклонница,
целовался со скрипкой рояль.
Трепетала от страсти бегония,
заприметив зурну, ей под стать.
Должен каждый во время симфонии
что-нибудь
как-нибудь
целовать))
под сурдинку, тайком, не взасос…
но, узрев лошадиную задницу,
протрубил в изумлении SOS!!!
говорила она: "Милый друг,
в этой коннице - все чистокровны-и,
и не задница, стало быть, - круп!"
Вскипятила (зачем-то) все шпатели,
заложила за ухо лорнет.
И, подумав немного: "А надо ли?",
расстегнула на бубне корсет)
Что сварганил какой-то Брюллов:
Вот она – поцелуев рассадница
И рассадница ласковых слов.
"Где она проживает, проказница?" –
Саша гиду вопрос задает.
"А какая вам, мальчики, разница?» –
Разве я чем-то хуже нее?"