Я спал. Над миром плыл июль. И жук жужжал: "Не лицедействуй!" Меня пытал стихопатруль с усатым сонным полицейским. Что, дескать, как они - стихи, не нарушают общих правил? От кутюрье ли, от сохи? И уважать себя заставил хотя б один? Один раззор с размером, рифмами и прочим. Явился Росстиховнадзор среди июльской душной ночи. Линейкой мерил ширину и стоп, и строк. Грозился штрафом.
Проснулся. Воем на луну с вокзалом, почтой, телеграфом)
и тут постучалась поллюция снов;
и штраф в тот же миг наложила без слов
она в виде слипшихся, мокрых трусов.
Спасибо за откровенность!
Офицеры полиции снов,
А она себе спит невинно,
Отпивая порой вино.
И жук жужжал: "Не лицедействуй!"
Меня пытал стихопатруль
с усатым сонным полицейским.
Что, дескать, как они - стихи,
не нарушают общих правил?
От кутюрье ли, от сохи?
И уважать себя заставил
хотя б один? Один раззор
с размером, рифмами и прочим.
Явился Росстиховнадзор
среди июльской душной ночи.
Линейкой мерил ширину
и стоп, и строк. Грозился штрафом.
Проснулся. Воем на луну
с вокзалом, почтой, телеграфом)
Юр, замечательное стихотворение.
Листал-терзал мои стихи
И повторял: «Пардон, я Лермонтов,
А ты, похоже, от сохи».
А я кричал: «Ну чем я хуже
Пишу, чем ты или Кольцов,
Или ахматовского мужа
Не стоит хор моих стихов?»
Он прочитал стихов с десяток,
Хлебнул мной купленный «Боржом»,
И был в своей оценке краток -
Махнул тяжелым палашом.
Но то был сон. Я улыбнулся.
И ночью посреди Москвы
Без страха всякого проснулся,
Хотя уже без головы.
Спасибо, Леночка
Законы физики поправ,
Признать столетие начала
И громко-громко закричала:
"Вокзалы, почта, телеграф!"
Бесстрашным взглядом, как Каренина,
И с головой уже вдвоем
Крича: «Которые здесь временны?»
А временными были все –
И кто кричал, и кто препятствовал,
На карусели колесе
Мир с кандалами на запястьях.