Я познакомился с дедушкой
За два года до его смерти
И за год до смерти бабушки.
Я приехал к маме, и она сказала:
«Вот твой дедушка. Он приехал из Ялты. Он там живет».
Ему было лет девяносто. Он крепко обнял меня:
«Прости, дорогой». Я не понял за что.
Я уже его полюбил. За добрый запах от его костюма,
За глаза, в которых стояли слезы.
Он сидел за письменным столом,
Перед ним лежала Библия.
«Вот, - горько усмехнулся он, - к старости
Стал верующим. Страшно умирать».
Мой дедушка был видным партийным деятелем,
Как говорили раньше и как говорят теперь.
Когда началась война, он «по блату» - так можно сказать? –
Отправил свою семью из Киева в Ташкент первым поездом.
А семья – бабушка, совсем тогда молодая,
Пятнадцатилетняя мама, четырехлетний мой дядя.
Ну, это было бесконечное путешествие,
С ночевками под открытым небом, с бомбежками, с отставаниями от поезда,
С болезнями детей. Если бы в поезде не ехал отоларинголог,
Не видеть бы мне моего дяди, но мне и ему повезло.
Сам дедушка остался для организации сопротивления врагу.
А вскоре, в один прекрасный день, бабушка, солистка Ташкентской оперы,
Получила от него письмо: «Я полюбил другую. Прости».
Но надо было жить и поднимать детей, и она пела.
У нее было много поклонников среди высшего ташкентского руководства,
И семья – в то время! – получила отдельную комнату в центре города,
Правда, со сломанной канализацией, но кто тогда на это смотрел?
А когда закончилась жизнь вдали от дома,
Дедушка организовал своей бывшей семье вызов,
Помог им с квартирой, с работой.
Он уже жил со своей новой семьей.
Потом бабушка с детьми переехала в Москву.
Бабушка его не простила до конца дней.
Мама и дядя простили и любили на расстоянии.
А я…я счастлив, что все же встретился с ним.
И мне кажется, что и он был счастлив,
Сбросив, как балласт, тяжкий груз
Так незадолго до ухода из жизни.