Если где-то шагает посуда
по лесам и болотам, в ночи,
если веник, лентяй и паскуда,
заметает следы и ключи,
а луна, задевая угорье,
непонятным маршрутом кружит,
непременно являйся Федоре
и ля фамом шерше и шурши!
И тогда кочергою огрею
я тебя, дорогой, а-ля-рус
и сбегу непременно к Корнею:
он, по сути признаться, - француз.

О луне, о посуде, о венике
Размышляя в глубокой ночи,
Мимо города шли коробейники,
А в запорах звенели ключи.
Все Федоры сбежались на выселки
Приобресть шушуны среди ржи,
И за это наутро их высекли
Ароматной крапивой мужи.
Мол, и так проживаем мы впроголодь,
За стихи разве много дают?
А Федоры наутро – сорняк полоть,
А под вечер уют создают.
Деньги в целости в старой шкатулочке,
Не за них продают шушуны.
Муж-поэт за невкусные булочки
Цельну ночь протирает штаны.

Нет уж, дудки – не будет покоя.
Из есенинской легкой строки
Пью и пью я вино дорогое,
и слагаю, слагаю стихи.
Мне потом подмигнет Маяковский,
и по лестнице ломаных строк,
я до пика любви, без страховки,
доберусь и сорву твой цветок.
Я на поле с великим Высоцким
для влюбленных шедевр расстелю,
и поэзии русское солнце
воспевая в любовном хмелю,
упаду в васильках дуэли,
(пусть соперником - тоже француз).
По избитой шаблонной модели
я своей пасторалью пройдусь.

Привет, Юра!)

*на дуэли.)))
Прощения прошу - пропустила предлог.)

Привет, понравилось, Лен)

Слышу дудки – не будет покоя.
Кто дудит и чудит по ночам?
Пригляделся – какие-то двое,
А над ними сияет свеча.

В ночь измены особые чувства
И особый порядок планет.
Да, французов в России негусто,
А сейшельцев практически нет.

Потому все не так уж и просто,
Впрочем, вот он – из чуждой страны
Молодой человек с папироской
В ожидании чуждой жены.

Закручинились наши поэты,
Но, ворочаясь ночи и дни,
Гениальные чудо-куплеты
Создают одиноко они.

Я б тебе изменила, милый друг. Но француз
ест лягушек. И мылом рук не моет – вот гусь.
И целует не здешне – по-французски, вот срам.
И храпит…Нет, конечно, он красив – только хам.

Не хочешь изменять – не заставляю.
В Сахаре поедают саранчу
И все равно друг друга полюбляют.
А что я этим пояснить хочу?
Забыл. Склероз. Да! Кое-что про мыло!
В Сахаре мыла, кстати, вовсе нет.
Там трут песком и с ног и с рук чернила,
И с губ песком стирают свой обед.
Целуют там не просто – по сахарски,
На теле остается рафинад.
А храп у них, сказать по правде, царский.
И что теперь – совсем не изменять?

Про храп ты говоришь? Ах, кот бродячий…
А я-то раскудахталась – ни в жизнь…
Француза отлюблю! К чертям собачьим
стихи твои, и рифмы…Пусть на бис
их слушает кудрявая сахарка.
А я-то удивлялась, вот конфуз,
откуда эта сладость, губ их манкость.
Спасибо, надоумил…Ты же – трус…
Стреляться, на дуэль, с двумя…Эх, Юра…
Неволить не могу. А ты – чудак…
За бдением ночным связать де-юро
да в паре с Музой – это сложно. Но, де-факт…

Откель, отколь
Пришла Николь,
Пришла решительно, настойчиво
И хочет Музу на дуэль,
Чтобы самой побыть источником.

Откуль, откель,
Какая цель
У несказанной декламаторши?
Ей хочется надеть июль
На шпиль-стрелу Брюссельской ратуши.

Париж вблизи,
Вокруг ферзи
Не изменить с французским гением
Не хватит сил,
А хватит лишь
Ну, может, капельки терпения.

На дуэль не надо Музу
Лучше я пойду к французу.
Шпиль, ферзи, Брюссель, Париж,
Сен-Жермен...и ночи тишь...
Изменила дважды, но...
ты мне веришь - как в кино.

Спасибо Юра. Похоже, что в семье у вас полное доверие.

Оля, тебе спасибо.