За что тебя? - Ну, вроде, есть за что.
В царя стрелял. - Попал? - А ты как думал!
Небось, попал. Саженей, брат, за сто,
как в яблочко, в сатрапа, не попутал.
- И что теперь? - Теперь-то заживём!
Без изверга кровавого на троне
презренные оковы разорвём,
и новый мир, на правде и законе,
построим всем на зависть и в пример.
- Так ведь тебя повесят! - Ну, повесят.
Я не боюсь, я рев-лю-ци-о-нер!
Слыхал про нас? В Европе только грезят,
а мы – уже и пулю в лоб царю!
И скоро светлый, правый мир построим.
Не веришь? Лапоть! Точно говорю,
мы мужикам на жизнь глаза раскроем.
И бабам их... Попы? Да врут они.
Какой там божьей волей, скажешь тоже.
Для пули всё едино, и одни
на вид мозги у слуг и у вельможи.
А кровь... Ну, надо кровушки пролить.
Иначе не поймут, не ужаснутся.
Как стали мы их пулями валить,
так и пойдёт, товарищи найдутся
моё продолжить дело. Не беда
что палачи меня за шею вздёрнут.
Зато настанет царствие труда -
народного, святого. Мы как зёрна.
Из нас свобода, воля прорастёт.
Потомки нас вовеки не забудут.
Народ нас, как героев, воспоёт.
И памятник поставят нам, и будут
к нему детишек в праздники водить.
Что, голуби? Подумаешь, обгадят...
Что с птиц возьмёшь? Ну, значит, будут мыть.
Ещё цветы, наверное, посадят.
Цветы-то любишь? Вот и хорошо.
Хоть здесь с тобой не станем, братец, спорить.
Конец самодержавию пришёл.
Сломаем всё, а там уж будем строить
привольное культурное житьё:
всем поровну и хлеба, и сатину.
Вот только жаль, что под твоё нытьё,
мне тяжело в уме явить картину,
где в бронзе я на площади стою,
и револьвер держу в руке небрежно.
И правнук мой фамилию мою
пером выводит трепетно и нежно...