В сорно-сумрачном лесу,
Где холмы всё да овраги,
Где еловую красу
Точат хилые бедняги,
Где дубочка тонкий ствол
В чаще тёмной чахнет скоро,
А во мху, что густ и зол,
Мухоморы сеют споры;
Где ольха-осина, вдруг,
С хрустом гинет, подгнивая,
А на светлый корень-сук
Травка лезет молодая.
Там, где ель, устав скрипеть,
Шумно стонет, наклоняясь,
А лещина прёт себе,
Как удилище, прямая,
Дожила прабабка-ель
До неведомой годины,
Сотню раз будил апрель,
Сон гоня непобедимый;
Сколько шишек, счёту нет,
На ковёр игольный пало,
Белкам утром и в обед
Перепало их немало.
Подметала ёлка-мать
Небо мачтой трёхохватной,
Собираясь впредь стоять
Так же сказочно и статно.
Берендейской бородой
И кащеевой ухмылкой,
Старой Бабушкой Ягой
С мелкой совкой на посылках
От витых корявых лап,
От зловещих сучьев старых,
Что коры колючий драп
Драли, словно янычары,
Навевало, как во сне
Вековом, лесном, замшелом,
Неподвластном новизне,
Ждущей в небе сине-белом.