Наследник отцовского трона, Несчастный монарший должник И узник хорошего тона Совсем в одиночестве сник. «Ах, если б жива была мама… Одиннадцать лет её нет. Она бы смягчила упрямый Отца деспотичный завет. А так вот сиди, дожидайся, Когда он с победой придёт, Тоскою душевной касайся Холодных дворцовых пустот.» Влюблённый и впрямь был неясным, Неведомым чувством томим, Которое звали напрасно Невесты, хотевшие с ним Жить в браке, корыстно мечтая Потом королевами быть. Но тщетно! На картах гадая, Черно ворожа, чтоб влюбить, Его заклинали, всё – даром. Душой он был с той, на реке. Досада и злость в будуарах Росли, умножались в тоске. _______________ Она, от насилья немея, Всё плакала, помня отца, Гадала испуганно, где я, И скоро была у дворца. И вот перед взором верховным Властителя целой страны Предстала несчастная, словно Злодейка, без всякой вины. Король был изыскан и ласков, Играя, как с мышкою кот, Напялив любезности маску, Спросил про отца, как живёт, Откуда же диво такое Взялось в деревенской глуши, Заплаканное и босое, И всё ж – хоть картины пиши! Но быстро ему надоело – В светлицу её, под замок! Пусть там посидит, пока дело Само обрисует свой срок! Кровей она явно плебейских, Но как же прекрасна, свежа! Как вздох первоцветов апрельских, Как лунная в водах межа! В неясных о пленнице мыслях Величество спать отошло; Луна за окошком повисла И ночь распахнула крыло… ________________ Наутро посыльный примчался С посланьем от принца, с письмом, В котором тот вновь сокрушался, Что бредит и ночью, и днем О той незнакомке чудесной, Увиденной только лишь раз, Что мир ему сделался тесным, И солнце не радует глаз. Король колебался, читая: «…вернее б короне была…» Но кровь, родовито играя, Сомнения все отмела. Гонец, отправляясь наутро, Заметил в далёком окне Лик девы, заплаканный будто, Чудесный, как в сказочном сне. Конечно, рассказ простодушный Ушей принца скоро достиг, И тесный, столичный, прескучный Мирок стал темницею вмиг. Решил наш влюбленный, что должен На пленницу эту взглянуть. И принцу был небом, похоже, Позволен горячечный путь! Лицо закрывая, как в дюнах, Летел, не жалея коня, С тревогой о пленнице юной, И путь одолел за полдня. У стен со старинною кладкой Он спешился в роще густой. Когда-то, играя здесь в прятки, Он каждому камню был свой. Хотелось родителю верить, Но был он с коварством знаком, Как суть отыскать, как измерить? Что выше – любовь или дом? Неслышно прокрался в покои, Где тихо дрожала в слезах Она. И сердечное втрое Взметнулось биение – ах! Ведь это же та Незнакомка! И всё это явь, а не сон! Вот стан её девичий тонкий, И, кажется, шаг невесом! Бедняжка бледна, но испуга Такого уж сильного нет При виде внезапного друга, Что замковый знает секрет. Лишь глянув на принца, конечно, Она согласилась бежать, А ночь покрывалом кромешным Взялась беглецам помогать. И вот закачались деревья На небе у них за спиной, И как в уроженцев кочевья, Сошёл на бегу в них покой. Летели, обнявшись, и чувство Такое, что не передать! – Рекой затопило без русла, Способной что хочешь сломать, Любою преграду на свете, Все пропасти преодолеть, Нуждаясь лишь в звёздном совете, Как выстоять ныне и впредь. К утру захромал, притомился, Бежавший без устали конь, И юноша остановился Для отдыха. Высек огонь, Раздул костерок, чтоб согреться, С любимой укрылся плащом; Она прикорнула у сердца С уставшим и детским лицом.
