когда в заглавье влез хоть буквой,
уже тебя читает Лондон.

Живёшь, иных неинтересней.
Сжимает книжная струбцина
от двоеточий Красной Пресни
до многоточия Чунцина.
Ты в груду литер запрессован,
вне списка "Forbes" едва ли виден,
в своём стремлении бессоном
к бессмертной славе - неликвиден.
Усни, когда придёт наборщик
с очками круглыми, как омут.
Пройди по краешку обочин,
по карнавалам людных комнат.
Расти, подброшенный как семя
в Ростов, в Калязин или в Киев,
ступай тропой блаженных Ксений
и преподобных Алексиев.
Не тот, кто Ротшильду - потомок
или Рокфеллеру - наследник,
поставит свой нетленный томик
на полку века в день последний.
Смотри: в ристалищах и сквернах
убогой жизни серпантинной
читает Бог немногих верных
с заглавной буквицы житийной.