Мама, мне каждую ночь беспрестанно снится
выцветший город с каналами и брусчаткой,
пахнущий рыбой, дождями и сливой сладкой,
город, в котором повсюду родные лица.
Снятся торговки на улицах: «Розы, розы!»,
запах цветов осязаемо-терпкий. Помню,
утром субботним на площади у часовни
мы покупали букеты. Тогда гундосо
ветер сипел: у самих-то в карманах пусто,
платья в заплатах, последние крошки хлеба,
розы – что роскошь! Но, глядя с надеждой в небо,
ты доверяла рассветам и добрым чувствам.
Ты улыбалась глазами, шутила: «Знаешь,
бедность – на время, а главное в жизни – люди.
Эти цветочницы верят в простое чудо».
Злобный февраль мне казался теплее мая.

…Я просыпаюсь и вижу в окне старинном
тот же приморский, просвеченный солнцем город:
шпили блестят, возвышаются арки гордо,
вместо корзин и торговцев пестрят витрины.
Словно с годами исчезли кривые шрамы
(можно ли так залатать безупречно душу?).
Город – как франт напомаженный – мил снаружи.

…Он без тебя стал безликим и чёрствым,
мама.