Собаки, лая, с цепей срывались.
Сирены выли.
Следы терялись в бескрайней дали.
Дорожной пылью
скрипели зубы, хрипело горло.
В глазах темнело.
Казенной кирзой всю поступь стёрло.
Горело тело.

Но мы бежали что было силы
от лютой смерти,
одной на всех ледяной могилы,
безвестной детям,
что отреклись от врагов народа
во имя жизни.

…Мы безымянны теперь, безродны.
Мы вне отчизны.

Доносит эхо расстрелы неба,
а мать-старушка
то небо молит – от пуль свирепых
укрыть макушку
сыночка, сосланного из дома
в чужие дали,
во благо нашей страны огромной
копать каналы.