Мы были кем-то, кем-то стали,
почти не глядя в зеркала.
Следы непрошенной печали
мы хоронили по углам.

Суицидальные порывы
глушить пытались новизной.
Клялись и каялись фальшиво,
самим себе не веря. Но

всех лет — и бешеных, и стылых
в тюрьме обыденного зла —
огромной жизни не хватило
понять, зачем она была.