Не мешают слова говорить,
Потому что их нет.
Человек ещё юн, и не знает, что ходит под Богом.
Он рычит, и рисует на серой пещерной стене,
Что ещё не назвал, но уже осознал и потрогал -
Не руками, а чувством, возникшим под шкурой в груди.
Эти образы рвутся на свет через тёмную пропасть
Бессловесности снов и по камню вот-вот полетит
Мамонтёнок, как птица, и солнце нанижет на хобот.
В горле режется стон, но уже не похожий на вой
Одинокого волка, на клёкот орла непохожий…
Это просто слова возвращаются с неба домой
По слогам
и звучанием пробуют мир осторожно.

**

Скажу – дорога, - и блеснёт асфальт,
Забытая - скажу, - трава полезет.
Из песен трудно выкинуть слова,
Особенно ещё не спетых песен.
Вот и молчу, а вдруг скажу не то -
Подумаю про свет, а ляпну – темень,
И захлебнётся местность пустотой,
Не будет человека и растений.
И не проси меня сказать – любовь,
Я это слово выдумал с похмелья -
Давным-давно, ещё до нас с тобой,
Ещё до света в первый день недели.

***

Всё, говорит, - вода, говорит - ветра
Воздух густой такой, что не лезет в горло.
Море, земля, трава… Говорит – трава.
Горько, пустынно, страшно и снова горько.
Сядет за стол, и слов не найдёшь к нему,
Будто клубок гремучий стихийных бедствий.
Буду я жить, проживать, говорит, в дому.
Буду я петь, напевать тебе на ночь песни.
Взгляд его страшен, света в нём нет. Ни зги…
Падаю в омут тёмного царства страсти.
Я умираю, наверное, помоги
Господи!...
Он отвечает – Здравствуй!

****

Вымысел, а всё-таки цепляет:
Спрячешь книгу, выбежишь во двор.
Воробьёв испуганная стая,
Чикчирича, сядет на забор.

Постоишь, закуришь сигарету,
Ветром вытрешь мокрые глаза.
Мимо прожужжит, прощаясь с летом,
Полосато-жёлтая оса.

И такая грусть тебя накроет -
Вот они, и вечность, и покой -
Никакая выдумка не стоит
Голубого неба над тобой .

*****

Пишешь, думаешь – трафарет, клише,
Жуть банальная, и никто не сглазит.
У других, у той же знакомой Ж,
Не стихи - фейерверки, а М - блажен,
Настоящий классик.
И становится пакостно на душе,
И бросаешь, нА год, а то на два,
Сочинять, зароки даёшь навечно.
Но внутри накапливаются слова,
начинают снова в тебе сновать…

Врут, что время лечит.