Айфон вибрирует, выпрыгивает из сумочки.
Опять, должно быть, трезвонят подруги-сучки.
Но нет, - это муж пытается дозвониться
(гадаю: из бара? из сауны? из больницы?).
Без «съем тя, заяц», на нервах: проблемы, Нюра.
А я - после стрижки, укладки и маникюра,
с утра на таблеточках и сухом мартини.
Туго въезжаю: откаты недоплатили?
Секретарша беременна? Спецномера изъяли?
Муж истерит: мы с премьером были друзьями,
а с полудня он не премьер, - сидит, арестован.
Езжай домой. Не высовывайся из дома.
Напишу из Лондона, чмоки, на взлётку рулим.
Голос беглого мужа теряется в низком гуле.

Будем разорены, опозорены и судимы...
Ну уж нет, ещё побьёмся и поглядим мы -
печенеги половцев или половцы печенегов.
Запрягаю шофёра в представительскую телегу,
мчусь на сиротскую девятигектарную дачу.
А там уж гости (и много): поддельно плачут
слезами уполномоченных крокодилов.
Всем всё понятно, но дело не заводили.
Пока. Сперва - устрашительные беседы.
- Вы знакомы с соседом? Мы уже увезли соседа.
- Печалька. Пойдёмте, угощу вас отваром чаги -
от него аж крылья раскрываются за плечами,
от него и пингвин до Пекина летит, как Боинг.
Но щавель в Куршавель - летален для них обоих.

Гости в три горла едят дармовую гречку.
Прожевав, говорят: порадовать как бы нечем:
время трудное, навозные фьючерсы обнулились.
А уж как мы старались, как тщательно мы молились!
Рейтинги Ясномысля пали ниже Яги с Кощеем.
А казна истощилась, и с каждым днём всё тощее.
Главный гость намекает, - мол, на вашем-то месте я бы...
(подаю знак охране копать за конюшней ямы)
...распоследней мужней рубахой бы расплатился...
(блажен, кто верил, сидел и освободился)
...чтоб забылись обиды, и овцы остались целы...
(начальник охраны гостю в затылок целит)
...не корысти ради, а только по зову долга...

- Долг заплатим. Мне кажется, вы тут у нас надолго.