Бог недовольно темя почесал,
проснувшись от раската громового,
и молнией (подсветкой на часах)
разрезал тьму, ругнувшись:
— Ну, какого!
Зевнул, чихнул, да так, что затряслись
ветвями оголёнными деревья,
прищурился и сонно глянул вниз:
— Всё суета… справляйтесь сами с нею, —
К себе поближе тучу подтянул
и завернулся, словно в одеяло,
под спину подоткнул ещё одну,
но неуклюже — и её прорвало.

Вонзились в землю сотни звонких стрел —
безудержных, назойливых и прытких…
Я зонт хотел раскрыть, но не успел,
мы за секунду вымокли до нитки.
Ты бормотала:
— Боже, Боже мой! —
вдруг рассмеялась, как ребёнок, громко:
— Хороший знак, пойдём ко мне домой, —
решив за нас двоих головоломку.

Ни у кого ответа не найдёшь —
что случай, а за что в ответе сами...
Я тридцать лет благодарю за дождь,
подаренный однажды небесами.