Непогода шумит, непогода
За витражным фасадом дворца,
Царь сегодня сидит без народа
И мрачнеет овалом лица.

Под окном паровая машина.
Он к стеклу припечатал свой нос:
На пятьсот триллионов снежинок
Рассыпается в небе мороз.

Царь Додон, принакрывшись мехами,
Сочинил деловое письмо:
“«Как живется в твоем Шемаханье?
Не прохладно ль гулять в кимоно?

Придодонье засыпало снегом,
Нахожусь постоянно в пальте.
Эх, собраться бы вещим Олегом,
Да к тебе. Только силы не те.

Наблюдаю прогнозы погоды,
Постоянно смотрю новостя,
И, дивуясь кунштюкам природы,
Я под старость - совсем как дитя.

Там у вас растеплынь постоянно,
Ткут ковры и растят виноград.
И касательно энтих кальянов:
Это рай или все-таки яд?

А еще мне про горы ответствуй:
Нешто выше, чем скифский курган?
И вздымаются к небу отвесно?
А какая она – курага?

Изменилась ли ты с нашей встречи?
Я седой, словно лунь полевой,
Иногда заикаюсь под вечер,
А бывает, трясу головой.

Богатырской не стало закалки,
Ум давно уж не тот, что досель,
Никуда не потопать без палки,
Так что путь мой - из трона в постель.

Мог бы дольше быть сильным и юным,
Впрочем, мне никогда не везло -
Золотой птициан меня клюнул
В самодержское темя зело.

Всё верчусь между принцев и нищих,
Вою чище каспийских белуг
И тобой убиенных сынишек
В каждом сне вспоминаю, мой друг.

Но порой сквозь завесу из снега
Проницаю морозную мглу,
Крепостные права человека
Защищаю как только могу,

Помогаю безродным поэтам
Протаранить шедевры в печать.
Вот и все. Моя песенка спета.
А скажи, что такое чак-чак?

На прощанье рукой помахаю
И спрошу, повторяя пролог:
«Как живется в твоем Шемаханье?
Хорошо? Да хранит тебя Бог!»”