Я этим утром брил до синевы
лицо,
я торопился на свиданье,
тëр полотенцем - свеж, румян, умыт.
Такое вы навряд ли где видали.

Свободный от работы и забот,
я лампой в сто свечей, звезды красивей,
свет излучал легко, самим собой,
без напряженья, сколько хватит силы.

Надел рубашку, брюки,
шляпы фетр
вертел в руках, -
как можно без заминки?
В одежде я чураюсь полумер:
ушанка к тëплой куртке на ватине,
как никогда, сегодня подойдёт.
Шагнул за дверь, роняя щедро искры .
Металлом лязгнуло, -
держу в руке литьё
дверной скобы. На миг остановился.

За мной свеченье вышло за порог,
подъездом покатилось сквозь потëмки.
Пожар для сотни спичек - не порок.
Навстречу нам - мяучащий котёнок
спускается к приязненной толпе,
ища в нас сострадания, как чуда.
Кошачий Бог его давно отпел,
а он живой,
хорошее почуял.

Пищащее тщедушное дитя,
под курткой согреваясь, чуть дрожало.
Мороз ноябрьский - тот ещё лентяй,
нам сыпал снег так, словно было жалко.

И вот она! Томительный момент:
блаженны двое -- кто-кому-обещан,
Бросок, поверка тождества монет;
орëл ли -- решка -- лучшая из женщин

лукаво улыбнулась:
--Ты - нахал,
возможно ли с тобой не примириться?, --
котишко на груди то затихал,
то песни пел, не мог остановиться.
Минуло время, руки фонаря
качаются, цепляются за полночь.
Блаженно будь пространство ноября,
свети что -- силы, дай тебя запомнить.

Окошко, подоконник, рыжий кот
фонарный луч когтистою гребëнкой
бесславно ловит,
дел -- невпроворот;
мы заняты -- планируем ребёнка.