И приходит читатель. Так-такает, строчку-другую перекатывает, сначала будто сбоит, потом нащупывает одному ему очевидный ритм, молча уносит с собой, песней горловой наполнившись.
И приходит читатель. Перед операцией бодрится, хотя страх колет тупым шприцем, строфа-вторая идёт с трудом, но вдруг — бом! — молча всем нутром текст присваивает, нужными словами наполнившись.
И приходит читатель. Стих за стихом просеивает, это уже было у Ходасевича, это неуместная зевгма, это неумение заткнуть поэтский зев, и молча удаляется, как запретным десертом, собственной экспертностью наполнившись.
И приходит читатель. И ещё, и ещё. И ещё мог бы. Но автора не видно в литературном смоге, он распался на атомы во внутреннем травелоге, читательским молчанием переполнившись.
А стих хороший.) И, кстати, перекатываются строчки прекрасно.))