Мы тихонько умираем головами на столе И с иронией взираем на оплывший оливье. Нам опять поют с экрана надоевшие слегка Дорогие ветераны "Голубого огонька".
Стонут в тяжкой полудрёме, и рассол, и анальгин. Треск петард в сквозном проёме незадёргнутых гардин. Вот и добралась до юга среднерусская тоска. В шоке раненый желудок, крутит пальцем у виска.
Пост в разгаре, мы в ударе. Как последний день живём. Сигаретами кумарим и с бокалов водку пьём. А родное, разливное, благородное вино Позабыто в этом рое, позаброшенно давно.
Над застольями резвятся благородные слова - Прекратить всё это гадство до Святого Рождества. В принципе народ не против, отдохнуть на день шестой. Праздники с души воротит. В телевизоре отстой.
И упрямо, и сердито, изо всех последних сил, Близким нанося визиты, смачно матеря такси, Скользко чавкая по каше, претендующей на снег, Улицы ногами пашет осторожно, человек.
Оживают магазины, собирается народ. Кто-то с летнею резиной не вписался в поворот. Настороженно вздыхаем над остатками бабла. Всё по новой закупаем, но сегодня без бухла.
Непривычно трезвым лицам вторит колокольный звон. Осторожно веселиться, строго призывает он. Детям радость - снова сладость, взрослым горе от забот. Унесет и этот праздник безнадёгою работ.
Но пока ещё здорова социальная среда И зажглась на небе снова Вифлеемская звезда - Вспоминая колыбели, улыбается народ. Проживём ещё неделю - снова "Старый Новый год!"