Конечно, с досок будет твёрже. Какой величественный вид! Но через день поэта был сожран, За что отаетственен термит. Возможен памятник из глины, Поэта лепят на кругу, Кричит поклонница Галина: "Я страстным взглядом обожгу!" И вроде все, становь на место, В саду, на горке, у реки... Виляет мышка в знак протеста Хвостом. Остались черепки. А то еще под шелест вишен Встаешь однажды на заре И видишь моль, где ты был вышит Швеей персидской на ковре
беляш тугой, он не прожарен, И фарш в нем не смыкает уст. вдруг тетя в этаком кумаре рассмотрит ваш песочный бюст… вскричит: и наваяли что нам? где бакенбарды, кудри где? и где тут Ясная поляна, и гений в белой бороде? но если тетя съест мезима, чтоб вкус котяточный забыть, то не пройдет беспечно мимо и согласится: может быть!)))
Когда ты корчишься от рези И нет мезима под рукой, То здесь уже не до поэзий. А до чего? Сказать строкой Не позволяет воспитанье, Зато могу тебе сказать, Что только свежее питанье Вселяет в сердце благодать. И эта дама боевая Узрит мой памятник во сне И мигом классика признает По знаменитому пенсне
Ну да, у тебя более трагичное и более скромное))Не будем равняться на А.С., лучше на таких мастеров трагедии, как Софокл или Шекспир)) Короче, мне твое "Обращение" очень даже пришлось).
Сказала мне подруга Фёкла, На стол поставив самогон: "Ты пишешь медленней Софокла, Но драматичнее, чем он." В мозгу виденья шли колонной, И с ног валил девятый вал, Остаток ночи Самогоной Я Фёклу грубо называл. Она ушла, не хлопнув дверью. Я прорыдал остаток дня. Теперь-то точно знаю: зверь я. Софокл был добрей меня.
скульптуры строить из досок
оно и дерево не вечно
но повечнее чем песок
Какой величественный вид!
Но через день поэта был сожран,
За что отаетственен термит.
Возможен памятник из глины,
Поэта лепят на кругу,
Кричит поклонница Галина:
"Я страстным взглядом обожгу!"
И вроде все, становь на место,
В саду, на горке, у реки...
Виляет мышка в знак протеста
Хвостом. Остались черепки.
А то еще под шелест вишен
Встаешь однажды на заре
И видишь моль, где ты был вышит
Швеей персидской на ковре
И фарш в нем не смыкает уст.
вдруг тетя в этаком кумаре
рассмотрит ваш песочный бюст…
вскричит: и наваяли что нам?
где бакенбарды, кудри где?
и где тут Ясная поляна,
и гений в белой бороде?
но если тетя съест мезима,
чтоб вкус котяточный забыть,
то не пройдет беспечно мимо
и согласится: может быть!)))
И нет мезима под рукой,
То здесь уже не до поэзий.
А до чего? Сказать строкой
Не позволяет воспитанье,
Зато могу тебе сказать,
Что только свежее питанье
Вселяет в сердце благодать.
И эта дама боевая
Узрит мой памятник во сне
И мигом классика признает
По знаменитому пенсне
Спасибо, Наташа
Короче, мне твое "Обращение" очень даже пришлось).
На стол поставив самогон:
"Ты пишешь медленней Софокла,
Но драматичнее, чем он."
В мозгу виденья шли колонной,
И с ног валил девятый вал,
Остаток ночи Самогоной
Я Фёклу грубо называл.
Она ушла, не хлопнув дверью.
Я прорыдал остаток дня.
Теперь-то точно знаю: зверь я.
Софокл был добрей меня.