Их мало – они везде.
Чистые-плечистые, словно качки,
прикидывающиеся детворой,
во дворах тягают штанги от ворот,
качаются на сломанных качелях
(условный я-мы-прохожий
протирает очки и роняет челюсть),
проникают в школы и детсады,
складывают кубики на прессе,
делают мостики, и мосты
чинят на Красной Пресне,
тут и там бегают в гололёд,
чтобы нам было не очень скользко.

А мы? Алё! Ну, а что народ?
В пустотном блуждаем поиске,
ища на прозрачном краску,
невесомые и безвестные,
в отсебяшном рабстве-бегстве.

Они... Они выделяются
не первым, не высшим,
нет, – сортом Экстра.

Экий следственный парадокс:
проводок с красным / зелёным ободом,
ножницы, – о, жнецы, – опс! –
провода, пар-вода, и проводы.

Мир пресен. Солонка треснет.

Живут себе телами спелыми,
с делами смелыми, собой гордые,
под Питером ли, под Москвой сити,
насквозь пропитаны морской скорбью –
у самой сути самой работы.

Им, несмотря на всё,
всегда весело, всегда здорово,
и хочется (очень надо) яда почестей,
пересечь резервы – от А до Я до...

...когда закончатся, –
нам, лампадным, не хватит мела.

Не от смерти серой,
но со смертью белой.

2021