«Сколько раненых? Пятеро? Четыре человека? А пятый кто? Собака?..» Из разговора моего завотделением с приёмным отделением (перевод с иврита)
А где-то война… вертолёты разносят надежду, Моторы устало мурлыкают что-то свое. Вот четверо смелых, и пятый пристроился между. Кто пятый? Собака, мохнатый герой-рядовой.
А мой тыловой славный город — седая столица — В весеннюю зелень одет с головы и до пят. И вместо рекламы — повсюду похищенных лица. И редко — сирены. И вновь вертолёты летят…
Спасибо, Витя! Какие там громкие слова… вот, собак начали на лечение принимать (первой, разумеется, была «Сорока» — по крайней мере, о ней в газете написали). Собаки-герои, ребята-герои… А жизнь продолжается, извини за банальность. Больница работает на полную катушку, только добавилось специальное убежище — подземное отделение интенсивной терапии. А мир, конечно, будет.
Спасибо, Маруся! А реальность, на самом деле, не самая плохая, пока под винтом вертолёта есть надежда. …Однажды фельдшер, вопреки всем правилам сортировки, уговорил экипаж вертолёта взять раненого в агонии. Вертолёт доставил раненых в мою больницу, вытащили, выходили, ушёл на реабилитацию.
Оно написано без громких слов, но цепляет. Спасибо!
Любви и мира нашим странам!
Какие там громкие слова… вот, собак начали на лечение принимать (первой, разумеется, была «Сорока» — по крайней мере, о ней в газете написали). Собаки-герои, ребята-герои… А жизнь продолжается, извини за банальность. Больница работает на полную катушку, только добавилось специальное убежище — подземное отделение интенсивной терапии.
А мир, конечно, будет.
А стихотворение хорошее.
А реальность, на самом деле, не самая плохая, пока под винтом вертолёта есть надежда.
…Однажды фельдшер, вопреки всем правилам сортировки, уговорил экипаж вертолёта взять раненого в агонии. Вертолёт доставил раненых в мою больницу, вытащили, выходили, ушёл на реабилитацию.