В некоторых племенах Африки
инициация предусматривает
одиночное выживание
в пустыне на протяжении месяца

Тенго Симбайя по прозвищу Маленький Орикс поёт о пустыне.
Ветер, несущий песок, — ни деревьев, ни тропок, одни лишь барханы
взвились на сотни тумбоа* в безжалостном зное и вряд ли остынут.
Разве не странно, что солнечный взгляд всё живое врачует и ранит?

Скоро обряд посвящения, Тенго… и надо бы предкам молиться,
чтобы они унесли в свой кобальтовый омут табун невезений.
Помнишь, когда на соседнем грядовье ушли в никуда вереницей
меткие копья, как будто смешались косые размытые тени?
Вождь обещал, что подарит повязки из шкуры пятнистого куду,
если оттуда пригонишь проворного зверя к покинутым чанам.
В них есть немного воды, хоть недельный запас удручающе скуден.
Мутная влага с безумной, нелепой надеждой в тенётах обмана.
Лук наготове и стрелы напитаны ядом гадюки двурогой,
пусть соплеменцы увидят в твоей самоте́ переломную веху,
ведь для семьи недостойно, презренно скулить ни о чём у порога…
Пуганый воин подобен древесной трухе и безгласному эху.
Мальчик, мой мальчик… Хранители древних законов и чтимых традиций
тайны родов раскрывают почти незаметно, скользяще-незримо,
словно по следу неслышно идут длинноухи — ночные лисицы.
Их не увидеть, но можно почувствовать запах дурманного дыма.
Ты не тревожься, родной, испытания — это всего лишь начало.
Ночь не надолго, печальное небо расплавится, золотом вспыхнет.
Твой неосознанный страх пусть останется в памяти мёртвым шакалом…
Мне очень жаль, что у зрелости только такие пути… и других нет.
Тенго Симбайя, наивный подросток по прозвищу Маленький Орикс,
знаю, сумеешь собрать птичью волю в кулак, не погибнуть, не сжечься
в этом для всех раскалённом, бесплодно-глухом, но великом просторе.
Держится мир и потомство на каждом из нас — уникальном и вечном.

*тумбоа — 3-метровое растение в пустыне Намиб