Мне день и ночь не нужны вовсе,
Ведь всё записано на линии судьбы.
И ваша жизнь ценнее золота на барахолке —
Ведь там такого не найти.

Бывать — бывала там однажды,
Мне не понравилось совсем.
Ведь всё не так сложилось вовсе,
И не до смеха было мне теперь.

И я сидела на перроне, разжёвывая грусть,
Мне было не до золота на барахолке —
Мне нужно было отдохнуть.

И дни летели, как минуты,
Сгорали все часы до тла.
Но искать то самое на барахолке
Я не желала уж тогда.

Я жила, жила. Я проживала.
Я прожигала, если можно так сказать.

В одно прекрасное мгновение,
Когда перрон был пуст, как пачка сигарет,
Ко мне мельком подкрался незнакомец
И он сказал: «Забей».

Забей на что? На жизнь?
А как же жить тогда теперь?
Забить на чувство скуки?..
А мне это поможет? Точно?

Но он лишь тихо посмотрел мне вслед.
И, отойдя тогда от рельс,
Я только догадалась —
Он указал мне нужный путь.

Я побежала вслед сказать:
«Забью, я точно, обещаю».
Но его теперь уж не вернуть.

Мне всё не то, мне всё мирское...
Хоть раз бы жизнь эту понять.
Хочу окинуть взглядом сердце —
Что бьётся в такт тем рельсам на перроне
И в руки тянется ко мне опять.

Те дни и ночи вовсе
Теперь мне снова не принять.
Хоть раз окинуть взглядом сердце,
Которое пытаюсь я понять.

На барахолку я пришла,
Но только через пару месяцев после того минора.
Зашла и оглянулась ненароком —
А там лежало... Вот оно.

Ведь он был прав, тот незнакомец на перроне.
Ничто не стоит тех страданий,
Никто искать не станет за тебя.

Он ушёл, как свет в тени ночного сна,
Лишь облик свой оставив для меня.
Я помню взгляд его в ночи огней точенных,
И голос, что твердил мне лишь одно в толпе крученных.

И я сидела на пироне, разжевывая грусть.
А он стоял и наблюдал,
Как жизнь течет в уста мои.

Ведь он сидел, он ждал, он верил,
Что я вернусь ему сказать слова:
"Нашла я золото на барахолке,
И не хватало лишь тебя".