Старый год застывает в смоле янтарём,
Где мы — глупые мухи в застывшем замахе.
Он в карман собирает, что мы не вернём:
Наши сны, поцелуи и мелкие страхи.

Он снимает с себя обречённый скелет,
Под мостами оставив скрипеть позвоночник.
Время пьёт, как вампир, этот бледный рассвет,
Превращая «сейчас» в исторический почерк.

По загривку зимы утекает он прочь,
Вместо сердца оставив пустую консерву.
И жуёт механически чёрную ночь
Наступающий год — сумасшедший и нервный.