Мне не нужны твои - ни жалость, ни слёзы виноватых глаз.
Нет, ты меня не провожала, меня ты даже не гнала,
и в душу сам себе я гордо всадил заряды всех обойм.
Я заточил в тюрьму вагона тебя тревожившую боль -
смотрел, как вьётся снег метелью и как сосед водяру пьёт,
молчал, когда, надравшись в стельку, он нудно плакал про «неё».
Но время порвалось, застыло, а снег летел назад, к тебе -
и от тебя уйти не в силах, мой поезд вдруг замедлил бег.

Как на трибуну, я на крышу влез, обдирая кожу рук,
и всё, что ты не хочешь слышать, на всю планету я ору!
Мне воет от восторга встречный, мне горло от любви саднит,
а снизу блеет по-овечьи тоски не знавший проводник.
Снег душит, я сиплю сквозь грохот, навстречу смерчу наклонясь -
ты в каждом ветре, в каждом вдохе, в метели, режущей меня!
Узнаешь ли, как, не стихая, навстречу бури строем шли,
как я ловил твоё дыханье в свистящей ледяной пыли,
и на каком-то километре меня размазало о снег...

Я в каждом вдохе, в каждом ветре... Ты - жизнь, и жизни больше нет.

антиподы: вагон, трибуна