И вот, рука предающего Меня, со Мною за столом…
(Св. Евангелие от Луки 22:21)

Декабрь спокоен, умиротворён и сух,
как Домен Шандон де Бриай, что тебе несут,
из органолептики самый придирчивый суд
порой приговор откладывает для азарта.
Со временем всё меняется, даже вкус,
и неудивительно, что ты сказал мне: - Ну-с ...
Чего же сегодня так хочется на искус? -
наглядно-торжественно двигая винную карту.
И будто, как раньше беспечен, слегка остёр,
неважный бы вышел в кино из тебя актёр,
где ты от своих похождений мозоль натёр,
но я - не жилетка для слёз и, увы, не пластырь.
Ещё по бокалу Домена в декабре
и ты невзначай вспомнил тоненький шрам на бедре,
от мины хорошей в ужасно-плохой игре
всегда чуть умней овца и глупее пастырь
Сулишь мне богатство: не сразу меня узнал,
а я редкий раз вспоминала твои глаза.
Тот шёлковый галстук, которым однажды связал,
давно в секонд-хэнде продан. Зачем мне память?
Пожалуйста, больше о встрече меня не проси,
как только мы выйдем отсюда, возьму такси,
и всё начинать сначала не хватит сил,
и поздно во мне корректировать вкус и править.
Бессмысленно думать - а кто же из нас не грешил?
Ты тоже украл половину моей души.
Так бешено мчалось такси в веренице машин,
и с каждой секундой всё дальше от парапета,
где нежно ещё раз дотронулся до руки,
а я попрощалась цитатою от Луки ...
И снег полетел, словно белые мотыльки,
целуя в макушку старинный фонарь без света.