Снишься. Пошло, давно и прочно;
ксерокопией влажной тело
отпечатается на простынь,
раскрываются губы спело;
незаметно в меня пророс ты;
выгорает в рассвете ночь, но

проступают следы на коже —
поцелуев попали искры;
неохотно стихают вздохи;
уходя, остаешься близко —
по Писанию это плохо,
но иначе уже не сможем.

Усмехается ревность в спину;
пересохли от жажды губы,
забывает о ритме сердце.
Посыпаем запреты густо
аморальности жгучим перцем.
Я когда-то к тебе остыну?