Бывает день - дороже года, бывает год - не стоит дня.
.
.
.

Дачный посёлок заснежен, тих и безлюден,
с горы он, как торт на громадном фарфоровом блюде,
и звёздною корочкой северный ветер лудит
мастиковую маршмеллоу зефирных крыш.
Цепочка следов от местной собачьей стаи
вдоль берега к лесу тянется за хрустальный,
одетый в янтарь прозрачный и блеск кристальный,
застывший в наклонной позе, речной камыш.
Здесь сосны касаются чистой небесной плевы
и смотришь, как лилипут в стране Гулливеров,
на царские ёлки, что выше кремлёвских и верно -
о каждой берёзе поэму не грех сложить.
Здесь дышится вольно и эхо кочует дальше,
позёмка струится в ноги и фьюжн пляшет.
И сердце стучит быстрее, когда мне машет
игриво хвостом наш пёс и вперёд бежит.
Чуть в домике сыро и запах прокисшей полыни,
но к вечеру жаркий и сильный огонь в камине
всю сотню квадратов бруса теплом обнимет
и пьётся уютно аперитив Жоли́,
колечки цветных овощей подрумянятся в гриле,
а мы уже что-то просыпали, что-то пролили,
и что-то ненужное, споря, наговорили,
но всё же Христос - бог мужа, муж - бог жены.
Дачный посёлок в январской ночи́ светлее,
сказочно-свят и волшебным десятком тлеют
свечи, что щедро жгутся и не жалея,
вместе с желаниями вьётся причудливый дым ...
И между нами проходит энергия ци ли,
над крышей витает год голубой овцы ли,
но то, что с экрана гудят мудрецы и отцы их,
не слышно заблудшим в оставшемся мире, живым.
Здесь нет городских салютов и фейерверков,
а утром за счастье - есть из одной тарелки
остывший пирог, сметая до крошек мелких,
и сахар мешать в пиалах, на брудершафт.
Весь мир погрузился в воздушную сладкую пену,
о чём-то неподалёку синица спела,
но ветер её, как и нас не пускал из плена,
старательно кутая дом в белоснежный шарф...