В твоей берлоге запах древних книг встречает раньше дымного мейн-куна - ботелый караульный в темпе лорда, не пачкая манишки, лижет бри. К щека́м террасы листьями приник духмяный зной, и ночь плывёт акулой, глотая сгустки вишен, тыча мордой сквозь лилии веснушчатый гибрид.
Ты спишь. В айфоне склабится Нгуен из-под вьетнамки, в рисовой долине... Экранной чуши нарастают звуки, кусая слух бесцельного кота, И твой тяжёлый нежный конкурент, минуя пытки звуко-вибро-линий, забрасывает тонус прямо в руки и требует - ласкать и щекотать...
Какой ненарисованный, мой бог, на мягких волнах надувной кровати, на скомканности бязи в краске лунной застыли пауки огромных рук и греческие стопы мощных ног. Весь субвулкан спокойно необъятен, размерно дышит кратер, и безумно играют губы в поцелуйный стук,
Мне по душе твой фиолетовый финт)