Глубокое какое! Классное.
Странно, что все его "молча" читают.

С Новым годом, Ирина!
Вдохновения и новых стихов.

С новым годом, Миша!

Я доработала, т.е. переработала в соответствии с сегодняшним видением:

Посиди со мной. Я слышу, снег спускается на крыши.
Голубиной вязью вышит двор-колодец под окном.

Дворник шаркает лопатой, в «Панасонике» – ламбада.
Тут тепло, грустить не надо, не печалюсь ни о ком –

ни о людях разлюбивших, ни о первых, ни о бывших.
Кто вчера из сердца вышел – тот, как умер, он ушел.

Было всё – ума палата, две собаки, две зарплаты,
два сердечка, две заплаты, ни соринки за душой.

Обобщение – не частность. Что такое это «счастье»,
о котором слышим часто и боимся потерять?

Снег идёт, но он растает…
Ты в меня не прорастаешь.
Мы меняемся местами не влюбляемся опять.

Телефонный номер занят, бог с ним, я без притязаний,
знаешь, хватит партизанить, разбирать по кирпичам…

Не приснюсь, и ты не слышишь.
Вниз шагаешь.
Третий лишний.
Двор-колодец ближе, ближе…
Показалось, закричал…

Снег упрямо мендельсонит под кассетный «Панасоник».
Всё. Уходит дворник сонный. Рвётся кадр. Проём оконный.
Я не слушаю – лечу…

Как всё диаметрально противоположно меняется от этих правок.
И финал (который остался формально неизменным) читается совсем по-другому...