Смотрю в окно: домов унылый ряд... /Василий Тюренков/
Смотрю в окно. А что в него смотреть? Коттедж, гараж, коттедж, гараж, заборы, на службу в шесть ноль ноль святой отец торопится из домика в конце, где в частых окнах тянется на свет рассада огурцово-помидорно.
Восход - чуть терракотовый и свеж на сочных черепицах в тон помадам. Пушистые шары мелькают меж расплывчатых границ "гараж-коттедж", и брешут псы в невидимую брешь - коты спешат с ночного променада.
Везёт котам - налопаются всласть, завалятся балдеть в хозяйских койках, а тем - работать нужно, чтоб не красть. Смотрю в окно: весна и свинопас. -Целуй его, принцесса, - три, два, раз! чтоб молоко стекало с веток горьких.
А взгляд из окна у меня почти такой же, как у неё. Оно и понятно - загород, пригород - Россия-матушка.
Матушка, да не подол) Лан, не загород, не пригород, живу в центре старого города) Вокруг очень много домов дореволюционной постройки, зданий-памятников, а то что не-, то - прихватизированно когда-то, продано, перепродано, и теперь это - частные клиники, клубы, кафе и т.д. Котеджи индивидуальной постройки. Ну, и средний частный сектор...)
Смотрю в окно. А что в него смотреть? Все надписи известны на заборах... На службу в шесть ноль ноль святой отец, мордастый, толстошеий, как борец, торопится, кусая огурец и заедая спелым помидором.
Восход звенит, как сотовый, и свеж, звучит из туалетов канонада. Пушистые шары мелькают меж шаров, где на макушке только плешь, псы брешут - охраняют свой рубеж, коты спешат с ночного променада.
Везёт котам, они - ночная власть на крышах, в подворотнях, на помойках, а мне - работать нужно или красть. В окно весёлый толстый Карлсон - шасть! - О, фрекен Бок! - и я целуюсь всласть. И начинаем с Карлсоном попойку.
"Здравствуй, чучело, привет! Ни зубов, ни глазок нет, Носа нет и нет лица, Вот такие чудеса!" /Ян Улоф «Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.»/
В акустике моей большой квартиры - не слышно канонадные сортиры, иначе, точно вспомнились бы мне все дедовы рассказы о войне. Как письма перематывал пенькою, под бабкины худеющие вои, что резала последнего телка для сталинского фронто-котелка. Снесла за требу попадье платок, /а та лоснилась словно Фрекен Бок/. Слезилась - удивительно чиста - весенняя вода на трёх крестах. И ничего всем не было милей, чем неба мирно-синего - елей ... Я Тутта Карлссон, вне всяких канонад, и жизнь моя - сиропный лимонад. L.
На самом деле, изначально, эта песня адресовалась девушке, Серёж) Я верю в то, что заложенные эмоции в словах отражаются на дальнейшей судьбе текста, как бы его не видоизменяли. По этой же причине - не очень-то хочется править собственные опусы. Вот сказал Иосиф Альвек свои слова: "To ostatnia niedziela", то за хер печь торт "Захер"? "Листья падают с клёна" со словами Волкова - третья версия после (ещё) "Песни о юге" с Шульженко. Зачем? Я не знаю. Я не понимаю. Тем паче - не понимаю следующих, я бы просто слушала Цфасана, без слов.) Есть исключения, конечно.
Да, я читал о Ежи Петерсбургском и его песнях. В 1939 году Петерсбурский служил сержантом в польских Воздушных силах. После раздела Польши Ежи, как и многие польские евреи, оказался в Советском Союзе. Он руководил Белорусским республиканским джаз-оркестром, пока его не сменили на Эдди Рознера. В 1940-м году написал "Синий платочек", а в 1942-м выехал из СССР в Северную Африку с Польской армией генерала Владислава Андерса.
Оль, пытался найти только мелодию в исполнении джаз-оркестра Александра Цфасмана - не нашёл. Похоже, что они всегда, начиная с 1937 года, записывали с Михайловым, под названием "Расставание":
У меня тоже есть стихи "Пастушка"...
С твоей - и только лишь - руки
Нелёгкой (чувствую и вижу):
Зима отбросила коньки,
А после, выдохнув, и лыжи.
Растаял лёд. И снег иссяк.
И небо вздрогнуло невольно.
И беглый ветер о косяк
Дверной ушибся больно-больно....
И я, стеная и любя,
Вращая лампу Аладдина,
Лишь тешил мыслями себя:
Терпи. Не снегом же единым..........
А стихи Ваши - хороши....
Премного благодарна, Ник)
Матушка, да не подол)
Лан, не загород, не пригород, живу в центре старого города)
Вокруг очень много домов дореволюционной постройки, зданий-памятников, а то что не-, то - прихватизированно когда-то, продано, перепродано, и теперь это - частные клиники, клубы, кафе и т.д. Котеджи индивидуальной постройки. Ну, и средний частный сектор...)
Спасиббб)))
Я вот чего заметил: мир, видимый из окна, резко отличается от мира, в который попадаешь, выходя из дома)
Спасибо тебе большое!
а это что-то да значит)))
А что, мне понравилось и про фрекен Бок,и про свинопаса и принцессу. Спасибо поэту-вдохновителю.
целая группа инфицированных Василием))))
вызывающе)) да-да, вызывает демонов стихоплетения))
Смотрю в окно. А что в него смотреть?
Все надписи известны на заборах...
На службу в шесть ноль ноль святой отец,
мордастый, толстошеий, как борец,
торопится, кусая огурец
и заедая спелым помидором.
Восход звенит, как сотовый, и свеж,
звучит из туалетов канонада.
Пушистые шары мелькают меж
шаров, где на макушке только плешь,
псы брешут - охраняют свой рубеж,
коты спешат с ночного променада.
Везёт котам, они - ночная власть
на крышах, в подворотнях, на помойках,
а мне - работать нужно или красть.
В окно весёлый толстый Карлсон - шасть!
- О, фрекен Бок! - и я целуюсь всласть.
И начинаем с Карлсоном попойку.
не думала, что можно так близко подойти к оригиналу и, тем не менее, не пересечь двойную сплошную)))
Ну, спасибо)))
И Лаура пригрозила Кодесу указательным пальцем.
"Здравствуй, чучело, привет!
Ни зубов, ни глазок нет,
Носа нет и нет лица,
Вот такие чудеса!"
/Ян Улоф
«Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.»/
В акустике моей большой квартиры -
не слышно канонадные сортиры,
иначе, точно вспомнились бы мне
все дедовы рассказы о войне.
Как письма перематывал пенькою,
под бабкины худеющие вои,
что резала последнего телка
для сталинского фронто-котелка.
Снесла за требу попадье платок,
/а та лоснилась словно Фрекен Бок/.
Слезилась - удивительно чиста -
весенняя вода на трёх крестах.
И ничего всем не было милей,
чем неба мирно-синего - елей
...
Я Тутта Карлссон, вне всяких канонад,
и жизнь моя - сиропный лимонад.
L.
(Исполняется на мотив танго Ежи Петерсбурского)
Указательным пальцем
Погрозила Серёжке
И закрыла окошко,
А то влетит.
Дверь балкона забита,
Поле снегом покрыто,
И под сумрачным небом
Природа спит
В тихом доме стук клавиатуры,
Сочиняет вновь стихи пиит.
Указательным пальцем
Погрозила Серёжке
И закрыла окошко,
А то влетит.
Я верю в то, что заложенные эмоции в словах отражаются на дальнейшей судьбе текста, как бы его не видоизменяли. По этой же причине - не очень-то хочется править собственные опусы. Вот сказал Иосиф Альвек свои слова: "To ostatnia niedziela", то за хер печь торт "Захер"? "Листья падают с клёна" со словами Волкова - третья версия после (ещё) "Песни о юге" с Шульженко. Зачем? Я не знаю. Я не понимаю. Тем паче - не понимаю следующих, я бы просто слушала Цфасана, без слов.)
Есть исключения, конечно.
Тем не менее)
Ежи и Волков))) Звучит, как басня!
Оль, пытался найти только мелодию в исполнении джаз-оркестра Александра Цфасмана - не нашёл. Похоже, что они всегда, начиная с 1937 года, записывали с Михайловым, под названием "Расставание":