В такие дни не хочется вставать, прилипчивые сны теснятся обок. Румяна бальзаминовых головок бравурно пересёк аэростат -
не он, так мне бы всё ещё смотреть на, под ноги расстеленное, море, на скрещенные выгнутые брови киднеппера со шрамом на бедре,
и слушать бесконечность птичьих фуг, как сам Господь играет на "Бехштейне", в полифонии волн шатая тени густых волос, цепляющихся рук, в тар-тарары порхнувший палантин, тепло песка, расслабившее спину...
Шмель держит курс на чакры бальзамина. Люби меня. Он скоро прилетит.
С уважением,