«Ты – мой рыцарь!» – она говорила, смеясь.
Расправлял он усталые плечи.
И солянку варил. И чинил унитаз.
Жизнь без повода счастьем расцвечивал.

На работу к ней что-нибудь да приносил:
Летом – вишню, зимою – конфеты.
Муж как муж и, по правде, совсем некрасив,
Но не знал почему-то об этом.

«Ты – мой рыцарь!» – бежала навстречу ему.
Дожидалась как будто годами.
Он просил у коллег: «Я у вас отниму
На минуту прекрасную даму?»

И о чём-то шептались они в уголке,
И смеялись, и охали часто.
Что-то было в невзрачном на вид мужичке,
Низкорослом, ушастом, очкастом!

Обсуждали её. Осуждали его.
Зависть мучила, видимо, крепко.
Не трудился совсем коллектив трудовой,
Всё разгадывал заданный ребус.

Жизнь крутила усердно своё колесо,
От увиденного веселея.
А они просто жили. Любили – и всё!
Дон Кихот и его Дульсинея.