себе ни за что не позволишь при ней
браваду нелепо-смешную.
ее тянет в небо с годами сильней…
а к людям таких не ревнуют.

стена вновь и снова ударится в лоб.
до первых, как водится, трещин.
любые препоны сметаются, чтоб
быть в ней… то нежнее, то резче.

взгляд смерит-прикинет: ну как ты, герой?
вот так же болит ножевая…
жестокой случается быть ей порой.
виновной она не бывает.

ну что же, прошел все капризы-шторма –
стерпи равнодушия штили!
а это труднее. скрывает туман
виденья грядущих идиллий.

пусть планка слетает – ведь так далека,
а хочется чуточку ближе.
тем краше звучит серенады строка,
ведь прозы такие не слышат.

в касаньях ресниц ее колкость шипов.
вкус губ - словно кофе с гвоздикой.
ей в кайф иногда не поверить в любовь,
а быть беззаботной и дикой.

тебя возбуждает чужой каравай.
духи ее сплошь в атмосфере.
ей нежную правду всегда подавай,
а в грубую лесть не поверит.

запястье сожмет тебе время-удав.
терпи, где другие психуют!
ты счастлив, причиной слезинки не став,
что дал победить ей всухую.

и смотришь свет-зеркальцем - вечный экстаз
печаль выдаст, хоть и немая.
терпение шанс тебе, может быть, даст.
истерики не пронимают.

изрядно причудлив любовный сюжет,
извивы его беспредельны.
ты как воскресенье… но знаешь уже,
что скоро придет понедельник.

летучим голландцем летишь по судьбе
в несмывшемся розовом гриме.
где ночи подарят другие тебе,
такая всю жизнь вряд ли примет.

как ведьму в объятьях огонь бы сжимал,
ее в снах безумных ласкаешь.
нельзя исцелиться. сильнее с ума
свести не способна другая.

мечты об одном: чтоб прочла по глазам
всю исповедальность больную…
вдруг меньше потянет ее к небесам.
ведь к людям таких не ревнуют.