Черт-те что… Не трезвый и не пьяный, но в глазах мутнеет все равно. Гул в висках уже по барабану, а игра на нервах - мимо нот. Строчка, не успев побыть невестой, плачет непрочитанной вдовой. Ветер, мирно веявший зюйд-вестом, словно заперт буйной головой, став ее заложником норд-остом. А синдромы явны и просты: без тебя, не чокаясь, где тосты позабылись, быть алаверды. Бури из стакана, где допито, ждать… а просто ждать – уже кошмар: заиграть себя в театре пыток, где абсурд – и тот сошел с ума. Стрелками, как ножницами, клацнув, время фибры ежиком стрижет. Потому с другими вижу бл...твом, что с тобою было б хорошо. То ершист, то чересчур покладист. Потому и сна с покоем нет. Ты – бездонный вдохновенный кладезь. Так какого ты звонишь не мне? Да, ты не моя, но я ревную. Не тебе за это упрекать. Закружило голову хмельную. Стрелки стали типа ветряка. Ветреность уже полезла фаршем париться на медленном огне. Если б не был разумом я старше лет своих, поверилось бы мне в будущее, в то, что суки-тучи путеводность крох недоклюют. Что нужда на все плевать научит. Перемелет нелюбовь твою, не оставив камешка на камне за душою, через не могу. Чтобы ветер, снявшись с ветряка, мне, как когда-то, опылил строку, белый дым сошел с запретных яблонь , зеленью не виделась тоска. Но любовь не сказка крибле-крабле. Госпожа Метелица-Пурга. Дуракам везет – на них все выльет. Море страсти, нежности ушат…. Сколько б строчки-нехристи ни выли - не купель для них твоя душа. Потому чернеет пух на рыле, что вся грязь в душе избита мной. Это будто увязали крылья бантиком красивым за спиной. В самодурке стал своим клиентом. И душевных Рубиконов два – мартовские иды и календы греческие. Избранной не зван. Ну а не добившись царь-девицы, обломился после «вениви». Это ж надо так приноровиться: верить в жизнь за гранью нелюбви! Ну а ты… любима, но не рядом. Нет тебя ни здесь, ни в полусне полупотном, с кровью… но не градом – он ни то ни се; ни дождь... ни снег. Это будто в окнах леденцовых кнут строки упрямо светит мне. Ты на грани сказочных концовок, у меня чем дальше, тем страшней. Это будто сказку дерибанят от избытка чувств небратских Гримм… Так что от разрыва барабана человек-оркестр заглох внутри. Ну а строки из эфирной пряжи рвутся на признании, сучАсь.
Так, родная. каждый миг напряжен,
Если не со мной ты здесь-сейчас.