В цветастых платьях, пыльных шлёпках,
наверно, с полчаса подряд,
две женщины на остановке
о самом важном говорят.

Разгорячённый ветер носит
разгорячённые слова:
- На дольки режешь абрикосы,
помой и подсуши сперва!

Асфальт расплавленный дымится,
а этим двум всё нипочем,
щебечут:
- Ой, еще корица!
Мускат, корица, по чуть-чуть!

Автобус подошёл. В июле
он сам – исчадие и зной…
но так легко они впорхнули,
так радостно в него впорхнули,
как будто он их – заказной

и увезет туда, где лето –
нежнейший бархат и муслин,
где муж живой ещё – у этой,
а у другой не спился сын,

туда, где, утопая в росах,
сады звенят от тишины,
и свет медовый – в абрикосах,
и нет… и не было войны!

Туда, где каждый день – прохлада,
спокойна ночь, неспешен путь.
И ничего варить не надо…

Нет, абрикосы всё же – надо.

Мускат, корица – по чуть-чуть.