Обычной, улыбчивой - ты мне не верь: как в клетке, в душе моей мечется зверь, тоскуя, - и, с солнца последним лучом, он взвоет и рвется - еще и еще - и лишь угадает в окне силуэт, все - он на свободе - меня больше нет. И - воем - к луне, в бесконечную высь, и - клокотом в горле: «МОЕ. БЕРЕГИСЬ.» И дыбом - загривок, клыки - все острей, чтоб в бешенстве, вырезав, грызть сердце ей, когтями вцепиться ей в горло - и рвать, и крови напиться и голод унять... Не веришь? Ты выключи свет и в окно тихонечко выгляни - видишь, оно - под окнами вашими ночь напролет - голодное, страшное: «ПРОЧЬ. ЗДЕСЬ — МОЕ.»
ЗЫ. Критика не принимается, ибо - древнее очень :)))
Готовлюсь грызть - тефтель оплакал баньши - уже приправы выстроились в ряд... Дааа... то ли дело было дело раньше - добыча убегала, матерясь, сопротивлялась... Ах, какая прелесть - вонзить клыки в опасного врага! А эта беззащитная тефтеля - ни драйва с ней... ни страсти... ни фига! Не оценила боевого клича: лежит и жадно смотрит на компот - попрыгала б хоть, что ли, для приличья... Да ну её, тефтелю. Пусть живёт.
Взрываюсь искрами - воспалённым мозгом, ноуты исписаны, смяты, брошены! Где ловить тебя — у папуасов ли? эскимосов? Где расчёт траектории, хороший мой? Полно, говорю себе, брось надеяться, разве ж такого — пусть простуженного — слопаешь... закатай губищу, оголодавша девица: не раскусить пробравшегося звёздными тропами. Звездопадами даже рассыплется если, его фотонными не ухватишь ловушками... Но опять над интегралами засыпая в кресле, бормочу: вычислю... изловлю... и скушаю...
Только почему на "вы"-то?
какие мы женщины суровые собственницы))))
аж мороз по коже...
Спасибо!
Ух, какая ты была!
Что ж ты сразу не сказала?
Что могла и не могла
Ты брала и разгрызала.
После этих жарких битв,
После этой мясорубки
С криком падали с орбит
Межпланетные скорлупки.
Прочитав твои стихи,
Я в раздумье слезы вытер.
Отпусти мои грехи,
Ведь по духу я Юпитер.
Царь богов и царь зверей,
Есть во мне такая сила…
Но пора тикать скорей,
Пока ты не раскусила.
уже не та я:
шаверму в пите
предпочитая,
грызу сердито
в неделю милых,
(без апетита) -
двух-трёх ... от силы...
Ты и поныне
Грызешь галетой
Объект любви – нет?
Сказать хочу я
Чуть-чуть об этом:
Пошел к врачу я
С твоим секретом.
Сказал: «Любимых
Грызет гепардом!»
Врач чешет сильно
Над миокардом.
«Так возбудима?
Нет, в самом деле?
Пусть из любимых
Печет тефтели!
Скажу не в шутку
И с бравой песней,
Что для желудка
Оно полезней!
Два-три в неделю…
Куда ни шло там.
Но пусть тефтели
Запьет компотом!»
Готовлюсь грызть - тефтель оплакал баньши -
уже приправы выстроились в ряд...
Дааа... то ли дело было дело раньше -
добыча убегала, матерясь,
сопротивлялась... Ах, какая прелесть -
вонзить клыки в опасного врага!
А эта беззащитная тефтеля -
ни драйва с ней... ни страсти... ни фига!
Не оценила боевого клича:
лежит и жадно смотрит на компот -
попрыгала б хоть, что ли, для приличья...
Да ну её, тефтелю. Пусть живёт.
Конечно, тефтеля -
Она - как медуза
В прованском меду.
С твоею любовью
Тебе нужно с кровью.
С хорошею кровью.
Я не подойду.
А ты отвечала,
Точнее рычала,
И неба качала
Ночное меню:
«Бывают и хуже.
Сгодишься на ужин.
Вот только простужен.
Но я извиню».
Не каждому жребий
Родиться на небе,
Не каждому радость
Погибнуть в любви.
Махнул я рукою
Земле за рекою.
Давай, шут с тобою.
Согласен! Лови!
ноуты исписаны, смяты, брошены!
Где ловить тебя — у папуасов ли? эскимосов?
Где расчёт траектории, хороший мой?
Полно, говорю себе, брось надеяться,
разве ж такого — пусть простуженного — слопаешь...
закатай губищу, оголодавша девица:
не раскусить пробравшегося звёздными тропами.
Звездопадами даже рассыплется если,
его фотонными не ухватишь ловушками...
Но опять над интегралами засыпая в кресле,
бормочу:
вычислю...
изловлю...
и скушаю...
Ты наводи себя на цель:
Меридиан мой - он сорок пятый,
Тридцать вторая – параллель.
А ты заплачешь, в глазах обида,
И скажешь: «Там одна вода»,
Не зная просто, что Атлантида
Приходит по ночам туда.
Там рай Платону, там рай Эвклиду,
Но там, ужасно одинок,
Все ночи топчет он Атлантиду,
Твой самый лакомый кусок.
И ты сорвешься, и с неба камнем
Его ухватишь за пиджак.
Он удивится до заиканья,
Зато обрадуется так!
видно, деза вражия -
прямо посреди Ирака
я пробила скважину
И полюса, и эксцентриситет.
Ну как же, моя милая, ну что ты,
Ведь ты кончала университет.
Нет бела света, все теперь во мраке –
Твоих рук дело, милая моя!
Из дырки, что пробила ты в Ираке
Бьет прямо в небо черная струя.