Крышка деревянного ларя со скрипом приоткрылась. На груду железного хлама с глухим стуком упал какой-то тяжёлый предмет. Крышка захлопнулась, и воцарился сумрак.

Лишь наступила ночь, обитатели ларя ожили и зашевелились. Все ждали от новичка новостей из внешнего мира. Рассказывать и слушать истории это единственное, что скрашивало существование живших некогда полноценной жизнью и нужных в любом деревенском хозяйстве предметов. Тут были напильники, стамеска, молоток, паяльная лампа, колун, пила и ножовка, огромные гвозди, навесные замки без ключей, связки ключей (непонятно от каких потайных дверей), навесы, штыри и бог знает что ещё... Все предметы были покрыты слоями пыли и добротной ржавчины.

– Кхх-м.… Ну, что Вы на меня так смотрите, мадам? Что значит – кто я? Не томагавк уж точно. Вот у Вас, к примеру, нет ручек, но я прекрасно вижу, что Вы двуручная пила. Ржавая, правда. Сам такой? Ну, так мы тут все такие. В этом ларе. Хоспис, так сказать. Ну и что, что нет топорища. Топором я родился – топором и помру. Я ещё ого-го! «Сталинский» ЗИК. Клеймо вот. Просто запущен малость.

Рыжий от ржавчины топор, произведённый в прошлом веке, когда всё делали ещё не в Китае, а на совесть - кашлял, ворочался и кряхтел. Он никак не мог найти удобное положение в сыром и гнилом, полувековом, огромном ларе. Стальное тело болело. Саднили царапины. Тупо ныло стёртое лезвие.

– Дааа… Плетью обуха не перешибешь, как говаривал мой первый хозяин. А вот время… Время могёоот…. Я хоть и закалённый, но и моя очередь пришла, видноть, раз никому не нужен стал. Крепкий был мужик Егор Лексеич. Сейчас таких не делают. Да что там, знаешь-понимаешь…. Все мы были когда-то и молоды, и сильны, и красивы. Хозяин меня любил. И точил правильно и маслицем смазывал. Казалось, моим лезвием можно было волосок перерубить. Возьмёт меня в руки. Крутит-вертит. Любуется да хвалит-нахваливает. Лексеич-то мой на деревне первый плотник был. Избу мог топором играючи. Это сейчас мы никому не нужны. Вот те нате… нынешняя молодёжь…. Внучек-то хозяйский, Витька. Нашёл меня в сенях, а и вместо того чтоб наточить, да на топорище наладить – кинул сюда вот. Не глядя кинул. Без надобности, вишь, я ему.

– Продавать дом от скоро будут, слыхал я. Вот чего. А, ить его ещё Егор Лексеич своими руками… вот энтой вот самой, моей головой рубил. Лес на сруб ездили зимой, в декабре, валить. Сосны. Нынешним-то невдомёк, что хвойный лес, зимой взятый, в два раза дольше дюжит, чем летний. Как говорил мой хозяин – мол, дерево зимой спит. Срубленное во сне оно не умирает. Живым и остаётся. Вот и дома из такого леса живые стоят. И дух в них для радости и здоровья людского. Как Лексеич красиво рубил! Я в дерево, как в масло…. Только звон да стук эхом! А нынче никто работать не хочет.

– Помню, бывалыча, летом хозяин чуть свет, чтоб по холодку, выйдет на двор. Рубаху сымет. Мускулы так и играют! Возьмёт колун в руки и –эээх!.. не отходя кубов пять и расколет. Красота! А эти доходяги с города? Не то, что топора – молоток в руках толком держать не могут. Меня-то и Лексеич и сын его Ванька, шибко ценили. Да вот померли оба. А Витька – отрезанный ломоть. Сюда приезжал погостить только. Городской знаешь-понимаешь. Теперь, когда Иван-то помер - дом того и гляди по брёвнышку растащат. За всем хохяйством ить глаз да глаз нужон. Крепок дом-то. Ни одна лесина не подгнила.

– Вот возьми меня – сколько лет верой и правдой... А теперь в хламе валяюсь. Ужо и газ давно провели в нашей Лиходеевке. Вы-то не слыхали поди? Сидите тут и света белого не видите. Рухлядь. Плохо без рук хозяйских. Погибель, да и только. А ведь однажды я даже всю семью Лексеича от бандита помог спасти. Про это я вам завтра расскажу. Мы с Лексеичем даже грамоту получили за проявленное мужество при задержании особо опасного преступника. Я и теперь ещё ого-го… Топор начал повторяться. Язык заплетался.

– А людишки-то нонича не то, что давеча… Никто работать не хочет…. Всё пьют, да тащут, что где плохо лежит… И тааащут… И тааащут…. Топор зевнул, звякнул, кашлянул и наконец-то погрузился в сладкий сон. Да и все обитатели ларя крепко уснули. И снились им сны о прежней хорошей жизни в добрых хозяйских руках.

В щели сундука начал проникать чуть заметный свет. Где-то запел петух. В деревне наступило утро.

---

Задание дуэли:
Монолог от лица заданной соперником "вещи", не более 5 тысяч знаков, считая пробелы.
Срок: до 23:59 мск 17 августа.

Каждый соперник загадал три "вещи". Дуэлянты имели право выбрать одну из этих трёх.

Первый дуэлянт загадал второму:
1. Старинное зеркало.
2. Выброшенная на помойку детская (потому что у взрослых тоже есть игрушки но именно детская) игрушка (по желанию - мишка, кукла, машинка... какая угодно , что ближе автору).
3. Патефон (или граммофон).

Второй дуэлянт загадал первому:
1. Урна для мусора.
2. Топор.
3. Курятник.