Я старое, очень старое зеркало. Мой новый хозяин так и сказал: «Ой, какое старое! Спишем, пожалуй.» Наверное, он прав – новеньким и непользованым меня сложно назвать. Рама ещё туда-сюда, а серебряная краска с оборота местами осыпалась, лицо попорчено ещё в молодости – домработница Нюра полировала его нещадно каждый день для лучшего отражения.

Ох, и противная рожа у неё была! Иной раз налюбуется на свои прыщи, да и плюнет. А за что?! На меня пенять неча. На жизнь пенять надо – это она не щадит. Иван Иванович – Нюркин и мой хозяин – всегда был чистый, лощёный, а жизнь придавила, и куда лоск пропал… Таким порой представал по утрам, что даже мне делалось нехорошо. Однако, человек был неплохой, жалостливый. Замахивался на меня в те дни и кулаком, и пепельницей, но дрогнет в последний момент и заплачет горько-горько, а я дух перевожу – ведь был бы не жалостливый, раздрызгал бы к чертям. Пропали однажды безвестно он и Нюра, а меня забрал строгий дядька в форме.

Строгим у дядьки было всё – лицо, одежда, обстановка. Квартирка так себе, но прибранная, опрятная – это я успело разглядеть, пока меня вертели так-сяк, примеривая к разным местам. А повесили в мрачном коридоре рядом с вешалкой. Хозяин мной почти не пользовался – фуражку иногда поправит или соринку смахнёт. Скука! Поэтому очень необычно было однажды отразить женскую фигурку – личико кукольное, ручки тоненькие, гладит рамку изящными пальчиками, ноготками алыми постукивает и причитает:
– Ах, ах, какая симпатичная вещь!
Мне, конечно, приятно, хозяину тоже. Тут же снял меня со стены и подарил.

Оказалось я в небольшой уютной комнатке с большой кроватью. Спальня, скажете? А вот и нет! Спали на этой кровати редко, но и пустовала она нечасто. Насмотрелось я там такого сраму, что нет приличных слов рассказать. И днём, и ночью… и лёжа, и…

Тьфу, зараза! Опять воспоминания нахлынули. Сколько лиц… сколько тел… сколько игрищ беспардонных… Думаете, над зеркалом можно безнаказанно издеваться? Неодушевлённый, мол, я предмет без памяти и сердца? Ну, ну. Вот покажу я первому встречному ваши вчерашние «Содом с Гоморрой» – небось, обидно станет? И поделом! В следующий раз крепко задумаетесь, прежде чем странные танцы передо мной устраивать.

Всё же я не злопамятное и отходчивое, и, конечно, никому ничего не выдам даже в последний час, даже когда вместо предметов отражу вечность и неодолимая сила разразит меня на атомы. А час этот близок. Так хочется чего-то приятного и красивого – цветов, бенгальских огней, поцелуев чистых. Ведь и этого было много, очень много. Почему же в мире всё так сложно? Почему плохое и хорошее – такие близкие соседи? Мне иногда думается – это во мне что-то не так, это я не всё правильно отражаю. Надо отразить шикарный букет, а я – нате вам торчки гнилые. Надо фейерверк, а получите дым и головёшки. Но я эти мысли гоню. Недавний мой владелец – врач – говорил, что так бывает при шизофрении. Если уж покидать сей мир, то достойно и естественно.

Пришли вот, смотрят, языками цокают. Спишут, наверное. Ан, нет! Завернули аккуратно, понесли. Наверное, поживу ещё, поотражаю. Радость-то какая! Прям, человеческая. Как говориться, с кем поведёшься…

---

Задание дуэли:
Монолог от лица заданной соперником "вещи", не более 5 тысяч знаков, считая пробелы.
Срок: до 23:59 мск 17 августа.

Каждый соперник загадал три "вещи". Дуэлянты имели право выбрать одну из этих трёх.

Первый дуэлянт загадал второму:
1. Старинное зеркало.
2. Выброшенная на помойку детская (потому что у взрослых тоже есть игрушки но именно детская) игрушка (по желанию - мишка, кукла, машинка... какая угодно , что ближе автору).
3. Патефон (или граммофон).

Второй дуэлянт загадал первому:
1. Урна для мусора.
2. Топор.
3. Курятник.