Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задёрнутые шторы, будят лучше любого будильника.
«Утро! Наконец-то! Ура!» - давно я не испытывала такой радости и почти детского счастья от того, что солнечные «тёплышки» бегают по моему лицу.
Следующая мысль, как обычно, о чашечке кофе. Но сегодня кофе подождёт. Быстренько выбираюсь из тёплого одеяльного кокона и босиком шлёпаю на балкон – увидеть это утро, поздороваться с ним. Открываю балконную дверь, на цыпочках переступаю порог, вдыхаю сладковатый, насыщенный запахом акаций воздух и, совсем не заботясь, как это выглядит со стороны и что обо мне подумают люди, кричу: «Здравствуй, утро! Спасибо за то, что ты доброе! Самое доброе и счастливое в моей жизни!»
Ловлю солнечного зайчика, но получается поймать только парочку изумлённых взглядов ранних прохожих. Нисколько не опечаленная таким результатом, иду на кухню. Скоро нагрянет Светка, придётся делиться с ней кофе и новостями. А пока у меня есть время побыть наедине со своими мыслями, начать привыкать к новым ощущениям и к новой себе. Ведь совсем недавно я даже не подозревала, что буду так радоваться обычному июньскому утру…

…Утро… Опять… Господи, за что мне это?!
Бодренький голос «бывшего», декламирующий «Я пришёл к тебе с приветом рассказать, что солнце встало», записанный на мобилку и выставленный в качестве сигнала будильника, настойчиво лезет в уши, проникает в мозг, выцарапывает моё сопротивляющееся сознание из липкой паутины того, что можно назвать сном лишь с большой натяжкой. «Сам ты с приветом!» - привычно и безразлично огрызаюсь будильнику, отключаю настырное чудовище, с трудом выбираюсь из одеяльного кокона и плетусь варить кофе. Привычный утренний ритуал, от которого раньше испытывала удовольствие, не вызывает никаких эмоций. Закрыв глаза, делаю маленькие глоточки, прислушиваюсь к себе, пытаясь уловить хоть какие-то признаки себя прежней, хоть малейшие проблески чувств или желаний.
Не-а, ни-че-го! Любимый напиток немного взбодрил тело и только-то.
Безразлично сдвинув плечами, иду собираться – скоро придёт Светка. Я обещала помочь ей выбрать обои для кухни (подруга наконец-то решилась переехать к Стасу и теперь активно превращает его «холостяцкую берлогу» в уютное «семейное гнёздышко»). Эта барышня, обладательница многих талантов, в том числе и декораторского, прекрасно справилась бы и сама, но продолжает упорно таскать меня по магазинам, притворно сокрушаясь, что без меня непременно купит что-нибудь не то. Придумывая кучу причин, отмахиваясь от отказов, игнорируя моё плохое настроение и каверзы погоды, этот «вечный двигатель» в юбке водит меня на выставки, концерты, презентации, изобретает поводы, чтобы вытащить в гости, на каток или просто покормить белок в парке. Иногда нас сопровождает Стас. Я благодарна им обоим, но чувствую себя немного виноватой, ведь прекрасно понимаю, что вся эта бурная деятельность – попытки пробить брешь в моем панцире или хотя бы сделать так, чтоб я как можно меньше времени оставалась одна.
В этом странном анабиотическом состоянии я живу уже долго – с тех пор, как сначала не стало мамы, а потом Игорь (тот, который теперь «бывший»), сказав: «Прости, Лиса, я не знаю, что делать с тобой такою», пошёл собирать вещи. Я молчала. Молчала и тогда, когда он нарочно медлил, делая вид, что не может найти ключи, и когда с видимым сожалением протягивал их мне, и когда, сказав: «Ну, пока. Звони, если что» - вышел, тихо притворив за собой дверь. Мне нечего было ему сказать. Доказывать, что изменилась не я, а он, не было смысла. Хотя и он не менялся, он всегда был эгоистом. Просто сначала это умело скрывалось, потом я старалась уверить себя, что мне показалось, дальше с болезнью мамы стало некогда обращать внимание на его «проколы». Но мозг аккуратно всё фиксировал, анализировал и в нужный момент выдал «на-гора». А нужный момент не заставил себя долго ждать.
Всё время, пока мама болела, у Игоря были какие-то дела, и если он приходил, то ненадолго, оправдываясь важной деловой встречей, которая затянется допоздна. И в день, когда мама умерла, его не было рядом. На мою просьбу приехать он начал рассказывать что-то о каких-то переговорах и контрактах, потом, осёкшись, просто сказал: «Прости, Лиса, я не могу сейчас. Приеду, как только освобожусь. Обещаю». Освободиться получилось через неделю. Всё это время Игорь не звонил мне, а я не звонила ему. Зачем? И так всё понятно. А когда он появился с лицемерно-скорбным выражением на лице и грустным голосом, с многочисленными театральными паузами и вздохами стал говорить, как ему жаль, как он мне сочувствует и как не может себя простить (хороший актёр, но текст уж больно заезженный), даже всегда спокойная, уравновешенная и дружелюбная Светка не выдержала. Пробормотав что-то насчет махрового эгоизма, бросила: «Да заткнись ты!» и пошла на кухню курить. Игорь умолк и обиженно засопел. Минут пять мерил шагами комнату, потом остановился напротив меня.
- Скажи что-нибудь.
- Что?
- Не знаю. Что-нибудь. Не молчи.
Я сдвинула плечами. Что говорить? Да и зачем? Всё и так ясно. По крайней мере, для меня. Видимо, он тоже что-то понял, потому что в этот день больше не приставал.
В течение следующей недели было предпринято множество попыток вызвать меня на разговор. Он уговаривал, злился, рассказывал о своих грандиозных планах насчёт нас, убеждал, ругался, но в ответ получал тишину. Мне действительно было всё равно.
Уход Игоря я восприняла абсолютно равнодушно. А Светка, кажется, даже обрадовалась. Её «И слава Богу! Давно пора было гнать в шею этого индюка!» вызвало на моём лице мимолётную кривую усмешку.
Так же спокойно и невозмутимо, как отпустила этого некогда любимого мужчину из своей жизни, я стёрла его номер из памяти телефона. Оставила только голос. Сама не знаю, почему. Возможно, потому что он больше не вызывал во мне никаких чувств, а был просто звонком будильника – как любой другой звук. А может, как напоминание о том, какой дурой я была…
С тех пор в моей жизни больше ничего не происходило – ни плохого, ни хорошего. Утром не хотелось просыпаться, потому что впереди ждал очередной «никакой» день, а вечером не хотелось ложиться, потому что на самом деле я не засыпала, а как будто проваливалась в какую-то яму, наполненную обрывками воспоминаний, странными сновидениями, смутными образами ушедшего дня и неясными ощущениями, что всё это неправильно, что так не должно быть. Но краешком сознания я понимала, что так есть и так будет. Поэтому и просыпаться не хотелось, чтоб вновь не начинать этот бесконечный круговорот.
…Последний глоток кофе совпал по времени со звонком в дверь. Подруга, как всегда, пунктуальна. С лёгким румянцем, с чуть растрепанной прической (Светка терпеть не могла лифты, а у меня седьмой этаж), голубоглазая блондинка была похожа на Снегурочку, если бы та «дожила» до лета и вместо шубы надела сарафан. В школе девочке с такой почти ангельской внешностью всегда выпадало играть Снегурочек, снежных королев или, на худой конец, снежинок. А я унаследовала от мамы густую волнистую шевелюру с золотистым отливом, поэтому в садике, а позже и в школе на утренниках мне обычно доставалась роль лисы. А когда папа привёз от знакомого охотника настоящий лисий хвост – предмет острой зависти других школьных «лис», это прозвище стало для близких таким же «законным» моим именем как Елизавета Андреевна – для коллег, а Лиза – для друзей.
Обои в тот день мы не купили. Мы просто до них не дошли. Потому что сначала Светка потащила меня на выставку кошек (большой рекламный плакат с изображением белоснежной красавицы-ангорки привлёк её внимание ровно через пять минут после нашего выхода из дома), потом на нашем пути оказался «Детский мир» и подруга вдруг решила, что именно сегодня должна купить подарок племяннице (хотя до дня рождения Сонечки еще почти месяц). Мы час бродили по магазину, заглядывая в лица куклам, тиская плюшевых зверушек, перебирая платьица всевозможных фасонов, придирчиво оценивая наборы детской косметики и прочие штучки, которые, по нашему пониманию, могли бы понравиться семилетней барышне. Это утомительное занятие неожиданно оказалось довольно приятным, и я даже начала испытывать чувство, похожее на удовольствие. Но насладиться им сполна не получилось – примчался Стас и с тысячей извинений забрал Светку по какому-то важному и срочному делу. Правда, уехали они только после того, как я раз десять заверила их, что не обиделась, что настроение у меня нормальное, что найду, чем себя занять, а когда доберусь до дома, обязательно позвоню и сообщу, что у меня всё хорошо.
Проводив «сладкую парочку» до машины, я направилась в уютное на вид кафе, расположившееся у фонтана в небольшом скверике. Выбрала глазами столик почти в самом углу открытой летней площадки, подальше от оживлённой парковой аллеи и поближе к мраморной девушке, льющей из кувшина прохладную влагу, и направилась к нему. Вдруг я буквально споткнулась о чей-то взгляд (ненавижу штампы, но ощущение было именно такое). Пожилой, интеллигентного вида мужчина, очень похожий на Тургенева, смотрел на меня пристально и задумчиво. Интересно, чем моя персона заинтересовала его настолько, что он даже отложил книгу, которую читал до моего появления? Заказав зелёный чай и пирожное, я стала намеренно медленно размешивать в принесенной чашечке сахар, стараясь не обращать внимания на этот взгляд. Отвлечься получалось плохо. Тогда я сделала маленький глоточек и пристально взглянула в глаза «Тургеневу». Седовласый джентльмен (именно такое впечатление он производил своим внешним видом) как будто ждал этого, потому что допил свой кофе одним глотком, поднялся, взял книгу и решительно направился ко мне, аккуратно лавируя между столиками.
- Разрешите?
Я кивнула. Он присел напротив и продолжил:
- Вас, наверное, удивляет столь пристальное внимание старика к молодой даме?
Понимая, что могу показаться невежливой, но не в силах отреагировать как-то иначе, я опять кивнула.
- Дело в том, что Вы очень похожи на мою дочь…
Заметив недоумение в моих глазах, этот странный человек поспешил предупредить мой следующий вопрос:
- Нет-нет, с ней всё в порядке! Теперь с ней всё в порядке: она счастлива. Но когда Вы вошли, я как будто увидел её – прежнюю. И мне захотелось помочь Вам, как когда-то кто-то помог моей Катюше.
Он замолчал и задумался, машинально поглаживая обложку своей книги. Потом вздохнул:
- Беда в том, что я не знаю, как достать солнце, которое спрятано внутри Вас… Я не волшебник. И чудес не бывает. Но жизнь полна сюрпризов, и приятных в том числе. Помните об этом. И тогда может статься, что однажды утром Вы проснетесь и вдруг почувствуете себя счастливой. «А вдруг Вы счастливыми утром проснётесь» - театрально продекламировал мой случайный знакомый, тёплая полуулыбка на миг озарила его лицо и тут же спряталась в уголках глаз.
- Ну что ж, милая барышня, мне пора, - еще через минуту просто сказал он, легко коснулся моей руки и направился к выходу. Я как завороженная смотрела ему вслед до тех пор, пока его фигура не исчезла за изгибом аллеи. А повернувшись, увидела, что меня изучает пара любопытных карих глаз под непослушной чёлкой.
- Ты кто? – спрашиваю кареглазое чудо, восседающее на стульчике напротив.
- Мыша.
- Кто? Мыша? – решив, что ослышалась, переспрашиваю.
- Мыша! – с готовностью подтверждает девчушка лет пяти-шести, продолжая разглядывать меня без тени смущения. – А тебя как зовут?
- Хммм… А я – Лиса. Будешь? – пододвигаю ей блюдечко с нетронутым пирожным.
«Киндер-сюрприз» хихикнул, понимающе глянув на мои распущенные волосы, и с удовольствием взялся за кремово-шоколадное произведение кулинарного искусства.
- Ты с кем здесь? – продолжаю я «допрос».
- С папой. Он во-о-н там, по телефону разговаривает, - девочка делает лёгкий жест рукой, не отрывая взгляда от вкусняшки на тарелке. Поворачиваю голову в ту сторону… и моё сердце пропускает один удар. Хотя, казалось бы, для этого нет причин: у стойки бара вполне обычный мужчина лет сорока, но уже седоватый, джинсы и светлая рубашка с закатанными рукавами выгодно подчеркивают спортивную фигуру, а осанка и уверенные, точные движения выдают военного. Разговаривая по телефону, он ищет глазами кого-то в зале. Наконец его взгляд останавливается на моей маленькой собеседнице, потом перебегает на меня, и я вижу, как озабоченность на его лице сменяется удивлением.
- Лиса, а ты с кем? Одна? А хочешь, будешь с нами? Папа согласится, если я попрошу. Он хороший… - отвлекает меня от разглядывания «объекта» полный заботы голос.
- Мария, ты как здесь оказалась? Я тебя о чем попросил? – раздаётся почти над моим ухом приятный баритон, старающийся казаться строгим. И моё сердце пропускает ещё один удар…
- Ты же сам сказал сесть там, где мне понравится. А мне нравится здесь. И она мне нравится. Она угостила меня пирожным. И она одна. Пап, это – Лиса.
- Так, Мыша, хватит тараторить! – продолжает играть в строгость голос и дальше обращается ко мне: - Девушка, извините нас. Мы сейчас пересядем за другой столик и не будем Вам мешать. Я не знаю, что на неё нашло: обычно из неё двух слов не вытянешь, а тут как будто плотину прорвало…
Мыша-Маша надувает губы и обиженно сопит, а моё сердце начинает бешено колотиться и я чувствую, как внутри меня просыпается солнце.
- Вы мне совсем не мешаете. Наоборот, я даже рада такой компании, - неловко подбираю слова, а в голове одна мысль: только бы не ушли. Мужчина, похоже, успокаивается, а девочка заметно веселеет и возвращается к своему пирожному.
- Тогда разрешите и я присяду?
Киваю (похоже, на большее я сегодня не способна).
- Меня Алексей зовут.
- А я - Лиса – брякаю я и тут же спохватываюсь: - Ой, простите, Лиза, Елизавета.
«Тридцать два скоро, а всё ветер в голове!» - отчитываю себя, мысленно пытаясь быстренько заделать брешь в своей внутренней крепости. Но солнце упорно рвётся наружу, навстречу улыбающимся карим глазам Алексея.
В течение следующего часа я умудряюсь рассказать ему почти всю свою жизнь, взамен узнаю, что Алексей – военный хирург, что два года назад от него ушла жена, что после этого Машу временно пришлось оставить бабушке, а теперь он перевёлся в наш город, чтоб больше не разлучаться с дочкой. Мыша, успевшая за это время проглотить две порции мороженого и столько же молочно-шоколадных коктейлей, сидела на удивление тихо, изредка бросая на нас удовлетворенные взгляды. Потом мы долго гуляли по парку и расстались, обменявшись номерами телефонов.
На следующее утро меня разбудил его звонок. После этого я выбросила голос Игоря из телефона и из своей памяти.

…Утро…Самое счастливое в моей жизни. «А вдруг вы счастливыми утром проснётесь» - всплывает в памяти строчка, и я с теплом вспоминаю «Тургенева». Надо бы сходить в то кафе как-нибудь, вдруг встречу его снова - очень хочется сказать «спасибо».
Последний глоток кофе совпал по времени со звонком в дверь. Светлана, как всегда, пунктуальна. Лёгкий румянец, чуть растрепанная прическа (как обычно, лифт проигнорировала), и нетерпение во взгляде: я обещала рассказать ей одну новость.

Вчера Алексей сделал мне предложение…

---

Задание дуэли:
Объём: не более 15 тысяч знаков, считая пробелы.
Сочиняем до 23:59 мск 10 сентября (оба дуэлянта прислали рассказы вовремя).
Тема была определена методом тыка:
на сайте Стихи.ру в новых произведениях было выбрано 24-ое из последних опубликованных.
Произведение называется "Счастливые лица" (Простывшая): http://www.stihi.ru/2015/08/20/754
Взяли в качестве темы строчку: "А вдруг вы счастливыми утром проснетесь..."