Вот ведь люди! Придумали выражение «куриные мозги». И заметьте, с эдаким презрением: «Мозги у тебя куриные!» А спрашивается, откуда им известно, каково качество наших мозгов?! Да и не бывает их одинаковых даже у особей одного вида. Например, лично мои мозги очень хорошие, то есть «ума палата» конкретно про Рябушку, как ласково зовет меня хозяин, и сказано.

Впрочем, именно хозяин (Алексей Степаныч, сокращенно АС) на размеры этой палаты и повлиял. Сам-то он — профессор на пенсии. Живет круглый год на даче, куда его сынуля из квартиры в Москве, можно сказать, сослал — якобы для пользы здоровья, а по-честному, чтоб самому повольготнее жилось-поживалось. И съехал бедолага АС за сто первый километр, прихватив меня с собой, потому как я не простая курица, а была еще цыпленком подарена ему запьянцовским дружком вроде бы в олицетворение поговорки-отговорки «Курица — и та пьет» — ну, чтобы Алёха от другана со своими нравоучениями отвязался.

И вот коротаем мы с АСом остаток жизни на даче (мне тоже уж пятый годок пошел, то есть практически мы с ним сверстники, по курино-людским меркам) — коротаем без отрыва от телика. А профессор с этим теликом, да сам с собой, да со мной только и беседует — с кем же еще в нашей дыре-то?! Конечно, от таких бесед да от телика и ум мой сильно развился, и кругозор стал жутко широким…

…Сегодня на улице прям-таки весна. Сидим с профессором на крылечке, косточки старые греем по-пенсионерски. И от этой весенней благодати, гляжу, АСа на стих пробивает, уже и планшет в дело пошел — он ведь профессор-литературовед, сам то и дело поэтическими играми балуется. А я листвой свежей любуюсь да прислушиваюсь, как в зеленой травке червячки-паучки возятся — мой дополнительный корм.

Вдруг на забор, что от соседнего участка нашу дачу отделяет, взлетает какой-то петух-красавец (откуда он взялся — непонятно) и своим призывным «кукареку!» всю округу враз заставляет встрепенуться. Меня увидел — чуть с забора не свалился. На здешних дачах-то кур — раз-два и обчелся. Чую, глаз на меня положил: туда-сюда по забору прохаживается, перьями разноцветными поигрывает, гребешком красным подрагивает — явно хочет страстно меня любить (то есть топтать, по-нашему). Невзирая на наличие АСа в поле зрения.

И куда мне было деваться? От такого возбуждающего внимания я совсем забыла, что курица не птица, — как взлечу с крылечка по-журавлиному (правда, тут же шмякнулась под куст цветущей вербы)! А о своем преклонном возрасте даже и не вспомнила, тем более что у кур снаружи его никоим образом среди перьев и не определишь. Петька тоже долго не размышлял — прямо на меня с забора и спикировал, любовь свою плотскую от хозяина не скрывая. И наверное, от наблюдения за нашим романом у АСа на лице такое вдохновение отразилось — просто бетховенская соната заиграла, опус два, чисто по-купрински, гранатово-браслетово (кино-то это мы недавно по телику смотрели), — видимо, процесс стихоплетения у него достиг кульминации.

Так и вышло. Когда любовные страсти улеглись и Петька домой к себе отчалил, поднялся Алексей Степаныч с крылечка и выдал во Вселенную целую песню-поэму — о весне, о любви и обо мне, конечно, подруге дней его суровых. Финал там совершенно неподражаемый: «Клевала курочка по зернышку — простак легко ее поймет. Но тут любви проснулось солнышко — спеши, пернатая, на взлет!» Нет слов, чтобы мой восторг выразить!

Сейчас поэт обедать пошел, а я сижу и размышляю: надо бы об этой песне какому-нибудь известному композитору написать, чтобы он ее на музыку переложил да по телику спел, хозяина моего порадовал. Настоящее ведь получилось, а не курам на смех! Тем более что теперь написать я могу запросто: в нашу эпоху стучать коготком по клавишам — это вам не перо в чернильницу макать да кренделя им по бумаге выводить. Пойду, пожалуй, и вправду потружусь ради хорошего человека.