Укрыт веками древний Карфаген,
Разрушенный в угоду римской власти.
Богатый город был, известный всем,
Но как-то раз столкнулся он с напастью,
Поветрием у юных дочерей:
Не исполняешь девичьи капризы –
Бесстыдницы уходят в мир теней.
Чуть что – и в петлю – дикий глупый вызов.

Во всём достаток: верфи и поля,
Торговля процветает, быт налажен,
А эти вертихвостки что творят!
От рук отбились и страдают блажью!
Красуются, а городу – урон:
Кому уйдёт наследство нажитое?
Грустят мужи достойные без жён –
Один, как перст, совсем не то, что двое.

Совет старейшин скорбью удручён,
И в панике правители-суффеты,
Не спят ночами. Да какой тут сон,
Коль у самих постели не согреты!
Хоронят двух сегодня, завтра – трёх,
Никак не уследишь за егозами,
А распекать начнёшь – в глазах упрёк
И горько заливаются слезами.

Додумались, и оглашён указ:
На площадь, обнажёнными, на сутки
Тела самоубийц – всем напоказ!
Наперекор, казалось бы, рассудку,
Но эпидемия сошла на нет.
Так отыскалось действенное средство:
Легко идут за грань, а вот раздеться…
И стыд поверг бессмысленную смерть.