Когда ты просто имя, просто знак,
лишь символ власти, кость в чужих руках,
то лучше и не думать, и не знать:
твоя стезя длинна иль коротка.
Охоться, веселись, мед-пиво пей,
чужой руке всегда покорен будь —
советники собьют с любого спесь,
подбросив кость, определят судьбу.
Не важно небу — плох или хорош:
на поле брани только не робей,
будь всем угоден — дольше проживешь
в потоке поражений и побед.
А если будет выгодно предать,
они не усомнятся ни на миг.
Придет под стены вражеская рать,
и люди перестанут быть людьми.
И тщетные мольбы — густая кровь —
стекают медленно с разбитых губ.
В чем смысл, в чем прок, в чем горестный урок?
Преддверье смерти — ледяной поруб,
без проблеска надежды — скорбь и мрак,
и боль, и вонь, и промежутки сна
и голода. Безумие и срам.
За княжьей фибулы позолоченный знак,
за княжью кровь, тяжелый княжий стяг…
Как жизнь горька, мой милостивый брат!
Так жизнь горька, что впору умирать,
но если там, за гробом, тот же ад?
…Душа блуждает в полной темноте,
бредет в тоске звериною тропой —
звериный дух не покидает тел,
душа зверей становится землей…
Внезапно накрывает тишина,
нисходит ослепительный покой.
Покорность — путь и чаша, что до дна
испить я должен — и вздохнуть легко.
Протухшая вода, засохший хлеб
и сны о том, как дождь шумит в листве,
как никнут травы мокрые к земле,
и Божий мир пронзает чистый свет.