В пампасах ночи чёрно-угольны. Не видишь, с кем вступаешь в бой.
Но, отоспавшись днём, непуганный кошмар выходит на разбой.
Не шелестит трава высокая и нет следов от мягких лап -
беда ночная златоокая бесплотным призраком пришла.
Прыжок на дерево - меж листьями распластана в притворном сне,
но мышцы туго свиты с мыслями. И от неё спасенья нет.
Луна скользнула тусклым зеркалом, поляну осветив на миг...
Нарисовалась глыба дерзкая, пуская пар, - огромный бык.
И вдруг мычание и стон его! Расколота ночная мгла:
в одно мгновенье распрямлённая слетела с дерева стрела.
Удар в загривок! В землю втиснуты до основания рога!
Но через миг быстрее мысли он несёт ужасного врага!
Горячим потом крепко склеены, срослись два тела на лету.
И кровь скользит живыми змеями по волосатому хребту.
Слабеет бык, бежит всё медленней, всё неритмичней стук копыт...
И, наконец, прыжки последние, переходящие в кульбит!
Слетел убийца, камнем пущенный, держаться не осталось сил.
И, тушей бычьею расплющенный, под ужином своим почил...
_____________________________________________________________
Вот мучило ж меня чёртово дежа вю, когда излагала сие в рифму....
И таки оно не ошиблось
Кароч, для тех, кто хоть поверхностно знаком с французской поэзией 19 века:
Charles-Marie LECONTE DE LISLE (1818-1894)
Le jaguar
Sous le rideau lointain des escarpements sombres
La lumière, par flots écumeux, semble choir ;
Et les mornes pampas où s'allongent les ombres
Frémissent vaguement à la fraîcheur du soir.
Des marais hérissés d'herbes hautes et rudes,
Des sables, des massifs d'arbres, des rochers nus,
Montent, roulent, épars, du fond des solitudes,
De sinistres soupirs au soleil inconnus.
La lune, qui s'allume entre des vapeurs blanches,
Sur la vase d'un fleuve aux sourds bouillonnements,
Froide et dure, à travers l'épais réseau des branches,
Fait reluire le dos rugueux des caïmans.
Les uns, le long du bord traînant leurs cuisses torses,
Pleins de faim, font claquer leurs mâchoires de fer ;
D'autres, tels que des troncs vêtus d'âpres écorces,
Gisent, entre-bâillant la gueule aux courants d'air.
Dans l'acajou fourchu, lové comme un reptile,
C'est l'heure où, l'oeil mi-clos et le mufle en avant,
Le chasseur au beau poil flaire une odeur subtile,
Un parfum de chair vive égaré dans le vent.
Ramassé sur ses reins musculeux, il dispose
Ses ongles et ses dents pour son oeuvre de mort ;
Il se lisse la barbe avec sa langue rose ;
Il laboure l'écorce et l'arrache et la mord.
Tordant sa souple queue en spirale, il en fouette
Le tronc de l'acajou d'un brusque enroulement ;
Puis sur sa patte roide il allonge la tête,
Et, comme pour dormir, il râle doucement.
Mais voici qu'il se tait, et, tel qu'un bloc de pierre,
Immobile, s'affaisse au milieu des rameaux :
Un grand boeuf des pampas entre dans la clairière,
Corne haute et deux jets de fumée aux naseaux.
Celui-ci fait trois pas. La peur le cloue en place :
Au sommet d'un tronc noir qu'il effleure en passant,
Plantés droit dans sa chair où court un froid de glace,
Flambent deux yeux zébrés d'or, d'agate et de sang.
Stupide, vacillant sur ses jambes inertes,
Il pousse contre terre un mugissement fou ;
Et le jaguar, du creux des branches entr'ouvertes,
Se détend comme un arc et le saisit au cou.
Le boeuf cède, en trouant la terre de ses cornes,
Sous le choc imprévu qui le force à plier ;
Mais bientôt, furieux, par les plaines sans bornes
Il emporte au hasard son fauve cavalier.
Sur le sable mouvant qui s'amoncelle en dune,
De marais, de rochers, de buissons entravé,
Ils passent, aux lueurs blafardes de la lune,
L'un ivre, aveugle, en sang, l'autre à sa chair rivé.
Ils plongent au plus noir de l'immobile espace,
Et l'horizon recule et s'élargit toujours ;
Et, d'instants en instants, leur rumeur qui s'efface
Dans la nuit et la mort enfonce ses bruits sourds.
Когда и где я его чла, что сюжет вдруг всплыл кабудто мой собственный?
Хоть убейте, не помню. Однако судьба снова ткнула меня в него носом
Люди добрыя! Скажет мне кто-нить, считается ли такое плагиатом или простится мне, как "Памятник" Пушкина, слизанный с латинского текста Горация? Хоть у меня ж только один фрагмент....
На всякий случай перевожу в рубрику "Подражания"...
Нарисовалась глыба дерзкая слово "нарисовался" - жаргонизм ведь. Насколько я поняла, Вы тут имели в виду, что луна обрисовала эту самую глыбу, а не она сама появилась. Как вариант: обрисовала глыбу.
И дерзкая почему? Это слово тоже меня смущает тут. Не складывается образ из двух слов: глыба и дерзкая. Никак.
И следующий момент:
В землю втиснуты до основания рога! - это как? Я пытаюсь себе представить этого быка с рогами... Не втиснутся они до основания - морда помешает. Анатомия неумолима. Даже к стихам.
И какое отношение имеет анатомия к стихам? К ней скорее мышцы, свитые с мыслями А также кульбит, который по определению:
"Кульби́т (фр. culbute) — переворот через голову с опорой на руки в акробатике.
В отличие от переворота вперёд приземление следует на одну ногу." - и рук у быка нет, и на что уж он там приземлился в последнем плюхе ...
Дерзкая потому, что бык переоценил свои силы, думая, что размерчик - наше всё, и сунулся на территорию "ночного кошмара"
Ну и про "нарисовалась" - а как насчёт пассивной формы глагола? Её тоже уже убрали из списка дозволенного?
Жаргонизм - это несколько из другой оперы, простите
Спасибо за неравнодушие.