На конкурс Седьмая пятница-343 Над океаном движется тайфун.
У горизонта парус тучи серой.
А я живу - за двести долгих лун -
надеждой на спасение и верой.
Среди шумов легчайшей тишины
на что роптать? С природой мы едины.
И гроздьями, и зёрнами полны
надёжные плетёные корзины.
Всемилостивый Бог мне даровал
и козий сыр, и вкус родного злака.
Есть хижина - для странствия привал.
Вот, жаль, подохла старая собака.
Но, может, мне Всевышний ниспошлёт
как я теперь, живого человека,
с которым нерассказанности гнёт
за год-другой рассеется, наверно.
Молись о том, несчастный Робинзон!
Сколь ты был горд, сколь был самонадеян!
Теперь былым гордиться не резон,
и не сезон держаться за идею:
увидеть мир, иные берега -
вот берег, с нищим духом обручённый.
Вот - календарь, чтоб время излагать,
предел судьбы, на подвиг обречённой.
Ты здесь постиг, что внешний мир - таков.
Ты отчертил смиренно и повинно
зарубок - на четырнадцать годков,
и это только срока половина.
Опубликовано: 04/04/20, 03:01 | Последнее редактирование: Владимир_Алексеев 07/03/22, 14:16
| Просмотров: 486 | Комментариев: 3
В пять лет про Пятницу прочёл и Робинзона книгу я
(пусть в "детском" изложении, неполный перевод).
Был дальний остров для меня знакомою энигмою,
все эти дни, пока живу, им грезил я. И вот
из океана многих слов, вокруг и в сердце движимых,
где не пройдёт ни луноход, ни даже пастор Шлаг,
явилась мне земля стихов, давным-давно не книжимых,
сетературных островов большой архипелаг.
Меня швырнуло на песок хореевый и ямбовый.
Пекло пиррихием висок, вцепился в бок спондей.
И понял я: здесь форта нет, как нет и пушек с ядрами;
мне долгий век, опасный век не жить среди людей.
Но ничего! Прижился здесь, в воде ружьишко выловил,
и пару бочек с порохом - добро, что был сухой!
Постился, млека не вкушал, до времени без вымени,
расход калорий восполнял то полбой, то ухой.
Прошли года - и я изюм сушил из басен с песнями,
доил гекзаметра козу, что поймана в горах,
и размышлял: так можно жить хотя бы и до пенсии,
да только где же здесь собес? По этой части - швах!
Шумело море ночью мне: "Не трогай, брат, политиков!
А то потом наплачешься - тайфун накатит "Бан"!"
Я шлялся берегом пустым, и вот на шабаш критиков
совсем нечаянно набрёл (сейчас вам сброшу скан!)
Там доедали поэтесс, а может быть, поэтишек -
по косточкам разобранных попробуй уясни!
И я подумал: взяв меня, они б почли про эти же
пороки с недостатками судачить ночи-дни.
К щеке ружьишко приложил, шарахнул две пародии
(тут сам Белинский на песок откинул бы цилиндр!)
Гляжу: как будто не попал, куда хотел; но вроде я
один десяток критикОв от дури исцелил!
Они в пироги бросились, схватили вёсла с копьями,
и в тот же миг отчалили на Графоманов.нет
А одного, плюгавого, из их меню роскошного,
пришлось пленить и привести в пещеру-кабинет.
Литературный этот негр не лодырь и не пьяница,
вполне приятное лицо, приятней многих лиц.
Мы с ним сдружились не на шу, и для меня по пятницам
писать на птичьем языке он помогает блиц!