Посвящается иконописцу Григорию Журавлёву.

Ласковым светом Утёвской Мадонны
Мальчик крестьянский был щедро отмечен,
Люди же думали: «Богом обижен,» -
И удивлялись: «Ни вздоха, ни стона -
Счастлив судьбой, улыбается вечно.
Стал не обузой, а радостью ближним...»

Пусть были руки и ноги короче -
Сердцем горячим стремившийся к небу,
Мог он губами до звёзд дотянуться!
Легче давалось увидеть, чем прочим,
То, что другими упущено слепо -
Прятал величие в облике куцем.

Годы в трудах. Пели ангелы тише,
Глядя в окно, как палитру любую
Он оживлял на бездушном левкасе.
В кисточку крепко зубами вцепившись,
Мастер писал, дивным светом любуясь,
Лики святых на иконах прекрасных –

Скулы не чувствовал от онеменья.
Ввысь поднимались церковные стены.
Слабость калеки презрев непокорно,
Чудо творил он с любовью и рвеньем.
Вера художника стала нетленной
В ликах, написанных нерукотворно.

Есть всё же что-то вне логики, срока,
Время льёт воды и рушит утёсы…
Всё позабыв, у икон содрогаюсь
В трепетном чувстве. Взглянув ненароком
В ясные очи Мадонны Утёвской,
Вдруг понимаю: теперь я... другая.