Первый же проблеск тусклого зимнего солнца, едва скользнувший по закопчённому окну жарко натопленного двухместного купе, разбудил застывшую в некомфортном положении, лишь слегка прикрытую пледом, нагую парочку. Парень лежал на спине, на узкой лавке, не имея возможности даже пошевелиться, обнимая девушку за плечи свободной рукой; другая рука свисала на пол. Девушка, в свою очередь, была вдавлена в самую стенку вагона, голова её покоилась на груди парня, ноги охватывали его колени. Одна рука обвивала его талию, а вторая, поджатая, подпирала голову.
- Мне ужасно неудобно, всё тело затекло, - пожаловалась она, и добавила немного игривым тоном. - Почему ты не пошёл спать на своё место?
Ему тоже было неудобно, но покидать тёплые любовные объятия совершенно не хотелось. На всякий случай он затаился, прикинулся спящим.
- Перелазь на свою койку, - несколько настойчивее попросила она. - Поспим хоть немного…
Но только произнесла фразу, как со скрипом приоткрылась дверь, и проводница беспардонно прокричала в образовавшуюся щёлочку, причём очень громко, чтобы услышали сразу по всему вагону:
- Следующая - конечная! Быстренько, просыпаемся, сдаём постель!
- Да-а, - разочарованно протянул он, сразу прекращая притворяться спящим. - Опоздали мы...
- Ну, тогда давай просто ещё полежим немного, - неожиданно легко смирилась она.
- Но ведь постель надо сдавать...
- Подождут, - грубо обрезала девушка, и сразу перевела тему разговора, - ты лучше скажи, - вот что мы будем целый день делать в городе?
Он пожал плечами:
- Погуляем, посмотрим, там ведь очень красиво. Любимый мой город.
- Ну, хорошо… И чего там красивого?
- Как тебе объяснить... церкви всякие, улочки такие... ну-у, необычные... Мило там, короче!
- О-о, ты, оказывается, очень хорошо умеешь рассказывать, - едва сдерживая улыбку, похвалила она. - Всякие церкви, такие улочки... прям сразу хочется бежать и всё смотреть.
- Так это я того...
- Да, ты того. Точно, что того! - девушка высвободилась, откинула плед, перебралась через парня и, захлопнув дверь, опустила ноги на пол, в поисках тапочек. - Вставай бездарь, будем постель собирать.
Пока она неспешно одевалась, парень, напялив штаны, молча срывал пододеяльник да наволочку с одеяла и подушки.
- А ты постоянно молчишь, да? - неожиданно поинтересовалась она. - Молчунишка такой... Или может, обиделся, что я тебя бездарем обозвала?
Внимательно изучила выражение его лица и присовокупила, с лёгкой усмешкой:
- Так ты ж того, - заслужил.
Парень принялся ещё более сосредоточенно складывать постель конвертом.
- Ладно, хватит дуться, - разжалобилась девушка. - Иди сюда я тебя поцелую.
Он посмотрел на неё взволнованно. Она ласково чмокнула его в губы и в кончик носа.
- Ну, не обижайся, пожалуйста. Сейчас пойдём, горемыка, смотреть твой любимый... город!
Они долго гуляли по одинаковым узким заснеженным улочкам, обозревая тусклые однообразные домики, мрачные кафедральные и прочие готические соборы, которыми так славился этот край; а также каменные замки, оставляющие после себя довольно тягостное впечатление, ну и конечно другие обязательные печальные памятники.
Воспринимали они окружающие виды по-разному: он с детским восторгом, радостная улыбка узнавания ни на минуту не покидала его лицо. Она же осматривала достопримечательности холодновато, скучающе, как бы выдерживая дистанцию.
- Нравится? - воодушевлённо поинтересовался парень, когда они, сделав огромный пеший переход, вдруг оказались на центральной площади.
- Нет.
Он огорчился:
- Почему?
- Потому что мне холодно, - девушка стянула рукавичку. - Видишь, пальчики замёрзли?
Парень взял её ладони в свои, немного помял и потёр их, отогревая тёплым дыханием.
- А почему ты мне никогда ничего хорошего не скажешь? - неожиданно поинтересовалась девушка, следя за тем, как он целует подушечки пальцев. - Какая я красивая, например, или что-то в этом роде?
Он оторопел:
- В смысле?.. Я ж сотни раз говорил, что люблю тебя!
- Нет, это не то... Я сама тебе могу такое сотни раз повторять.
- Так я того, - растерялся он, - ну-у...
- Поня-ятно, - иронично протянула она.
- Нет, ну я же, правда...
- Да-да, - легонько постучала пальцем по виску, - ты правда...
Потом была электричка, на которой они за три часа добрались до тихого посёлка, запертого в самой сердцевине гор. По дороге пили холодное пиво и болтали. В то же время, что-то незримое медленно разгоралось между ними; потихоньку пьянея, они всё настойчивее смотрели друг другу в глаза.
Пройдя регистрацию в отеле, ворвались в свой номер, просто побросали сумки у входа, не разбирая их, и сразу завалились на кровать, торопливо лаская друг друга.
- Завтра, - немного пьяно и мечтательно бормотал он чуть позже, уже погружаясь в дрёму, - завтра я поставлю тебя на лыжи, и ты будешь спускаться с припорошённой снегом искрящейся на солнце горы, в своём белом блестящем спортивном костюме. Так и вижу - ты будешь словно жемчужинка, на перламутровой ракушке.
Она смотрела на парня с любопытством, жадно впитывая его слова.
- Да, - пробормотал он, утопая в беспамятстве, - моя жемчужина…
- Эй, а с каких это пор я стала жемчужиной?.. - потормошила она его, надеясь на продолжение...
Но поздно. Он уже храпел.
Она нежно поцеловала его в лоб и прижалась к нему всем телом, чтобы вскоре также уснуть крепким сном, правда, в отличие от него, без сновидений.
Тогда он, конечно, не мог знать, что ни на какие лыжи её не поставит, ведь она так испугается крутого склона и непредсказуемого скольжения, что наотрез откажется даже попытаться научиться ездить. И вопреки его мечтам, это будет первая и последняя совместная их поездка в горы.
Что три года спустя она родит ему сына, а ещё года через два, утомлённая и раздражённая ранним материнством, решит, мол, хватит с неё однообразных неурядиц, и пора, наконец, найти себе нормального мужчину. Что ещё несколько последующих лет они проживут вместе, делая вид, будто у них стандартная, самая обыкновенная семья. То ли ради ребёнка, то ли просто, по привычке. А потом, всё-таки постановят «окончательно» разойтись… но лишь затем, чтобы ещё через некоторое время вновь сойтись и продолжить отравлять себе жизнь и портить друг другу нервы. И так они ещё не раз будут то сходиться, то расходиться, периодически бесполезно пытаясь найти счастье на стороне, но проживут вместе ещё очень, очень долго. Практически целую жизнь.
Не мог он знать также и того, что сын его, на которого, в надлежащее время, будут возлагаться огромные надежды, никаких надежд, конечно, не оправдает, а проживёт очередную тусклую, беспросветную жизнь, и в урочный час «порадует» его внуками, продолжив, таким образом, бесконечный фамильный род.
И даже если сердце парня, в то время, уже исподволь предчувствовало возможность подобного развития событий, это предвидение никак не могло изменить будущее. Ведь переполнявшее его тогда громадное ощущение любви, совершенно нивелировало любые вероятные трудности.
А всю ту длинную зимнюю ночь ему снились завтрашние горы. Седые вершины с трассами-пролысинами, местами прикрытые рваными лоскутами густого тумана. И прямо из этого тумана, один за другим на дикую волю стремительно вырывались проворные лыжники. Вжих-вжих - резво галсовали они по кочкам опасных спусков, а встречный ледяной ветер до слёз раздражал их широко распахнутые, безумные от счастья, глаза.