Однажды на ступеньках одного московского храма встретился мне мужичонка. Маленький, тощий, небритый, глаза страдальческие и заискивающие. От прочих подобных отличался какой-то незаметной ненахальностью.
- Простите... - обратился он ко мне. Речь его, в целом, обычная в подобных ситуациях, чем-то заставила все же остановиться и прислушаться.
- Я уже во всех храмах был! И в Елоховском был! И в Покровском монастыре! И ... - он перечислил ещё несколько мест. - нигде ничего не дают! А я ел позавчера! А пить я бросил, два месяца уже, веришь?
Я не стала задумываться, верю или нет.
- А мне домой надо, во как! Дочка там, Ксюшка, восемь лет! - лицо его осветилось вдруг и стало почти симпатичным.
Я не стала спрашивать, где его дом и чего ради он оттуда уехал. Но упоминание о дочке заставило и меня улыбнуться в ответ.
- Сколько тебе нужно? - спросила я прямо. Он немного опешил, и следующая жалостливая фраза замерла, не начавшись. Он назвал цифру довольно смелую. В глазах его заплясала неприкрытая радостная надежда, прямо таки запрыгала на пуантах. Я несколько удивилась и посмотрела, обладаю ли я такой суммой. Оказалось, обладаю. И тогда, повинуясь мгновенному решению, стараясь обогнать доводы разума, я протянула мужичонке деньги.
Как он обрадовался!!!
- Это что же... это я уеду? Я буду дома? Ксюшка!...
Если он актёрствовал, то, безусловно, очень талантливо. Либо он гениально изобразил состояние нежданного чуда, либо - действительно его переживал. Он принялся, захлебываясь, благодарить. Бесцеремонно перебив этот бурливый поток, я сказала:
- Молись за меня! Меня зовут Юлия.
Он чуть не подпрыгнул.
- А меня - Юрий! Почти тезки! И ты молись за Юрия! И его дочку Ксению!
На том и расстались.
По дороге домой меня, конечно, настигли доводы разума, и помучили хорошенько. Мне не хотелось с ними спорить, но хотелось заткнуть их кляпом. Хотелось, чтобы левая рука не знала, что сделала правая, а ум зашёл за разум и притаился там. Ну, Бог с ними, с новыми сапогами, старые ещё послужат. Может, я дура, и эти деньги благополучно пропиты. А может... и нет? Теперь этого уже никто, кроме мужичка Юрия, не узнает.
Но мне, почему-то, с тех пор всегда хочется помянуть на молитве Юрия и его дочку Ксению.