Жил-был маленький тролль. Скучно жил, если на то пошло. Белки по веткам прыгают, сорок пугают, орехи за щеками в кладовочку носят, ёжики в подлеске шуршат, сопят о чём-то своём, жуками хрустят, да червяками чавкают, муравьишки - на что уж маленькие, а тоже весь день в компании, кто прутик, кто гусеницу в муравейник тащит. Один тролль неприкаянный ходит, скорлупки ореховые ворошит, листья опавшие пинает, ягоду сорвёт - и то радость. Но однажды утром встретился тролль с медведем. Тот рыбы наловил, наелся почти, привередничает уже, самое вкусное съедает, остальное бросает в траву. Подобрал тролль плавничок, подобрал другой - глядь, медведь внимания не обращает. Осмелел тролль, хвост рыбий к себе потащил, ест так, что за ушами трещит, но чем больше ест, тем голоднее становится, да наглее. С голодухи и наглости медведя дразнить стал, чуть ли не из лап уже рыбу рвёт, да покрикивает: "Подвинься, шелупонь мохнатая! Рыбу-то есть уметь надоть, не то что ты, сиволапый, всё мимо рта несёшь!" Медведь поначалу разжалобился - вон, мелкий какой, да худющий орёт снизу, - оголодал, видать, бедолага. Подкинул пару целых рыбин, толстых, жирных, ешь, малец, расти. А малец и ест, и растёт, но всё не унимается, принялся сплетни лесные пересказывать, подбивать медведя волку морду набить, и, наконец, пихаться стал, подвинься, мол, морда мохнатая. Посмотрел медведь на наглеца, подросшего изрядно, почесал лапой башку, да как отвесил той же лапой затрещину - чисто молотом ударил. Тролль в полёте три осинки снёс, да сосенку молодую, да по кустам на четвереньках версты три скакал прочь, пока в голове звенеть не перестало. И снова голодуха началась, ягоды, скорлупа ореховая, да скука.

Сам виноват - не наглей.